А под пледом и солью - весна

16

— Завтра с раннего утра идём на каток, — говорит Виктор полусонно откуда-то из коридора. — С Яковом я договорюсь, благо, он сейчас не в Санкт-Петербурге. Пора приводить тебя в форму, пьяница. Отныне больше никакого алкоголя, никаких сигарет, никаких баров, особенно с названием «Пятница Тринадцать».

«За тобой — хоть на край света, — вздыхает Юрий, — только не уходи никуда больше».

— И рыжих татуированных мальчиков рядом с тобой я тоже не потерплю.

Юрия пронзает неприятная вспышка озарения, и он, хватая подушку с кровати, прицельно запускает её в темноту. Жаль, что фикус далеко — так запустил бы фикусом.

— Георгий, блядь, ёбанный шпион! Ты же сказал, что меня сдал Яков!

— Ну да, — отвечает Виктор чуть удивлённо, ерошит мокрые волосы полотенцем, — Юрий с сожалением отмечает, что подушка, видимо, пролетела мимо. — Про тебя мне рассказывал Яков. А про бары, мальчиков и текилу — Жора. Куда мне лечь? — и он распахивает полотенце, до этого туго повязанное на бёдрах.

Юрий сглатывает и отводит смущённый взгляд.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе устроить второй заход, то сразу иди в задницу. В ту задницу мира, откуда ты примотался.

Виктор насмешливо фыркает.

— Всё, что мне нужно сейчас — здоровый долгий сон. Ну-ка, подвинься. А второй заход, если тебе так не терпится, можем перенести на утро. Идёт?

— Идёт, идёт, — огрызается Юрий и в отчаянии прикусывает язык.

Ну почему, почему он просто не может промолчать в ответ на явную бесстыжую провокацию?

— Не нужны мне никакие рыжие мальчики. Но знаешь… если ты ещё раз без предупреждения куда-нибудь свалишь…

И вспыхивает, заливается румянцем, когда Виктор мимолётом легко целует его в светлую макушку и отстраняется.

— Да не уйду я никуда, дурачок. Спи.

И Юрий наконец засыпает — сон принимает его в свои цепенеющие объятья, обволакивает мягко, будто укачивая на прозрачных аквамариновых волнах.