Ты вливаешь в себя очередную порцию алкоголя и больше даже не жмуришься от этой горечи, что изнутри обжигает пищевод. Просто глотаешь, прикрывая мутные глаза и улыбаясь так пьяно и развратно, что у Хосока, сидящего напротив, дыхание перехватывает и башню сносит к чертям собачьим. Чон смотрит на тебя из под опущенных ресниц пьяным взглядом, усмехается, наблюдая за каждым твоим движением, за каждой эмоцией, что проскальзывает на раскрасневшемся лице, и, не отрывая от тебя взгляда, сам опрокидывает в себя очередную рюмку ликера. Идея напиться с лучшим другом средь рабочей недели была, наверное, не лучшей твоей мыслью, но все тело и нутро буквально требовало алкоголя. Вам обоим слишком хотелось заглушить душевные муки, забыть на время о том, что в ваших сердцах сейчас огромная дыра, которая дышать нормально не даёт, а без алкоголя, к сожалению, ее не залатать.
Ты чувствуешь, как ликер льётся по венам, мешается с кровью и бьет прямо в голову, потому что, ну невозможно объяснить, почему ты таешь под чужим взглядом, словно шоколад во рту, и вовсе не хочешь, чтобы Хо переставал на тебя смотреть подобным образом.
– Что она тебе сказала? – голова кружится и перед глазами все плывёт, расплываясь по комнате разноцветными пятнами, но ты все равно наливаешь себе новую рюмку голубой жидкости со вкусом горького апельсина и смотришь на Хосока. Чон глубоко выдыхает и усмехается как-то горько, отбирая бутылку из твоих рук и делая глоток прямо с горла.
– Что никогда в жизни меня не любила. Она сказала, что это все было для того, чтобы Чонгук ее заметил, – ты вздыхаешь шумно и немного обреченно, глоток за глотком опустошая маленькую рюмочку с ликёром.
– Это уже вторая, которая так сказала? – в груди нещадно горит, то от от алкоголя, то ли от того, что там, внутри, плещутся разные чувства, и они, отнюдь, не радостные.
– Ага. Не понимаю, что они находят в нем? Чего им не хватает во мне? – он крутит в руках бутылку, что уже наполовину пуста, внимательно рассматривает этикетку, наблюдая за тем, как голубой цвет красиво поблёскивает в тусклом освещении твоей квартиры и усмехается горестно, поднимая взгляд.
– Как его бывшая девушка, могу сказать: он хорошо трахается, – смеёшься заливисто, чувствуя, что истерика подбирается все ближе.
– И? Я может быть тоже ничего? – ты смеёшься ещё сильнее, позволяя алкоголю полностью захватить твой разум, а Чон приподнимает бровь и улыбается своей квадратной улыбкой, смотря на тебя глазами, в которых черти пляшут.
— Мне доказать? — Хосок через стол наклоняется к тебе и горячим дыханием обдаёт нежную кожу, а ты не отстраняешься, только ближе льнешь, идя на поводу у своих эмоций и пьяных желаний.
