XXS

36 месяц

Вторник 3 ноября 1998

Куда я лопала? На помощь, выпустите меня отсюда!

Среда, 4 ноября 1998

Я живу здесь неделю, а кажется, что уже полго­да. Бывают моменты, когда я чувствую себя очень комфортно, но через мгновение хочется бежать от­сюда куда подальше.

В прошлую пятницу была генеральная уборка. Это не шутка, это совершенно серьезно. Я делала уборку, чистила, мыла и драила, поставила на ме­сто каждую мелочь, все было в полнейшем поряд­ке. Я хотела управиться побыстрее, потому что до­говорилась в семь вечера встретиться в Мюнхене со своей кузиной Жасмин.

Дежурство в кабинете самоподготовки, которое мне навязали, не спросив, тоже было уже закон­чено. Я пропылесосила весь огромный зал, протер­ла столы, вымыла окна, полила цветы, вынесла му­сор, вытерла пыль с подоконников... Я была аб­солютно убеждена, что теперь, когда все блестит, имею право позвать Карлотту и продемонстриро­вать ей плоды своего труда, чтобы потом отпра­виться «на выход».

Но Карлотта так не считала. В мусорной ведре в ванной оказалась ватная палочка. Какой скандал! Мусор я вынесла несколько часов назад, и кто-то уже успел кинуть туда эту проклятую палочку. Так я и сказала Карлотте. Но Карлотта развыступалась и наорала на меня: «Тебе еще придется здесь мно­гому научиться! Если ты и дальше будешь себя так вести и не прекратишь искать виноватого, толку из тебя не будет. И подумай о том, почему ты всегда сваливаешь вину на других». Я на это только усмех­нулась.

А поскольку до семи часов вечера мне так и не пришло в голову разумное объяснение, почему у меня всегда виноват кто-то другой.

В субботу нам выдали деньги на одежду. Каж­дому четыреста марок. К сожалению, такое бы­вает только три раза в год. В апреле триста марок, в июле триста марок и в ноябре четыреста. Мы с Валери и Вивиан вышли в город и покупали, по­купали, покупали... На улице был дикий холод, но ведь в магазинах же топят! Вечером я осталась дома. Решила, что не имеет смысла куда-то идти, потому что мне разрешено отсутствовать только до половины одиннадцатого, а Валери до половины десятого. А Вивиан вообще не подходит для ночных вылазок.

На воскресенье назначили самоподготовку. Я понятия не имела, к чему мне готовиться, пото­му что сейчас я и ни в какую школу не хожу и ни по одному предмету у меня нет таких пробелов, чтобы их нужно было восполнять. На следую­щую неделю я записана в экономическую школу. Тысячу раз я говорила Яносу, что не хочу ни в ка­кую экономическую школу, но мне его не переубе­дить. Здесь решили, что я буду ходить в экономи­ческую школу и получу среднее образование. В следующий раз мне бы все-таки хотело, принять участие в решении вопросов, связанна лич­но со мной. Ладно, я соглашусь, то единственная возможность получить среднее образование, ведь посреди учебного года никто меня уже не возьмет. Хотя лично я не виновата, что опоздала. Вечно мне не везет, всегда приходится занимать­ся тем, к чему не лежит душа. Все началось еще в пятом классе, когда мы выбирали факультатив­ные предметы. Я выбрала искусство. Но осталь­ные двадцать восемь предпочли ручной труд, до­моводство или рукоделие. Я столяр?! Ну какой из меня столяр! После того как я вместе с шестнадца­тью дикими мальчишками из моего класса полго­да провозилась с пожарной машиной и разруга­лась с Железным Дровосеком, который называл себя учителем труда, этот самый труд для меня за­кончился. Неоново-желтую повязку на лоб, кото­рую я должна была вышивать на уроках рукоде­лия, я подарила своей однокласснице. Домовод­ство мне навязали уже в седьмом классе. Как я его ненавидела! Ведь все, что мы готовили, нуж­но было есть самим! Я не умела готовить, я не хо­тела готовить, и учиться этому я тоже не хотела, не говоря уже о том, чтобы есть. Я хотела зани­маться только искусством, здесь бы я всех заткну­ла за пояс! Но мне не позволили. Рисовать я не имела права даже в своей тетради для домашних работ. Мне постоянно делали замечания и даже кричали, а в табеле ежегодно писали: «Смышле­ная ученица, успешно работает на уроках, имеет хорошие результаты, работы выполняет аккуратно и прилежно. К сожалению, на уроках часто отвле­кается или рисует, что мешает ей следить за объ­яснениями учителя. В классе пользуется уважени­ем и любовью».