Татуированное сердце Мака 18+ (редактируется)

В медицине я ещё с таким не сталкивался

Мак

Глядя внимательно в окно иллюминатора, я разглядывал мимо проплывающие пушистые облака, напоминающие мне вату, которую можно было найти в любой аптечке. Небо было таким ясным, чистым и спокойным. В общем, полной противоположностью моему внутреннему состоянию. Внутри меня надвигались чертовски внушительные по размеру тучи грязно-серого цвета, из-под которых вот-вот могла выйти вечно недовольная и смертоносная гроза. Состояние было отвратительное. Всё тело будто бы раскалывалось на части, как скалы, что стоят по несколько столетий. Ноющая боль беспощадно выкручивала все мои кости. Грудную клетку сдавливало так, будто бы на неё положили не меньше дюжины кирпичей. Мне было очень тяжело дышать, но я продолжал делать глубокие вдохи и заставлял легкие работать на себя. Небольшое скопление пота образовалось на моём лбу и шее. Меня слегка лихорадило, но я не подавал вида и, смотря на экран телефона, отсчитывался минуты нашего прибытия в Нью-Йорк.

После решения суда, моё состояние ухудшалось с каждым разом всё сильнее. Аппетита с каждым днём становилось всё меньше. Туманности в глазах прибавлялось всё больше, как и бессонных ночей. Мысли очень часто путались, слова, выходящие из меня, были похожи на неразборчивые фразы пятилетнего ребёнка. Я чувствовал, что со мной происходит нечто странное. Нет, даже не странное, а скорее страшное. Я терял себя, свою жизнь.

После той роковой встречи, моя жизнь разделилась на «до» и «после». Внезапное вмешательство Сола подкосило меня. Я до сих пор не помнил, что было. Не знал, что пережил Сол, о чём он думал в этот момент, как встретился с теми уродами вновь, каково ему было смотреть в глаза насильникам? Я ничего этого не знал. Наша связь внезапно оборвалась, но я чувствовал, что он рядом. Выходить на контакт с ним, я не мог. Не знал, как начать и что говорить в последствии. Да и возможности не было. Частые встречи с докторами, целая куча направлений на анализы, постоянные разговоры на одни и те же темы очень сильно выматывали меня.

Даже сейчас, летя в Нью-Йорк, я понимал, что главная причина поездки заключалась в будущем лечении, которое организовал мне дядя Лэйк, подняв на уши лучших специалистов города. Сам он не смог полететь с нами, но обещал при первой же возможности нас навестить. Мужчина видел, как все два месяца из меня выходила жизнь. Он наблюдал, как я вёл себя на суде, оказывался свидетелем моих перепадов настроения и побоялся потерять ещё и единственного племянника, который у него остался. Я был безграничен ему благодарен за помощь, но мне было неловко принимать её. Я был даже готов отказаться от Нью-Йорка, если бы не душераздирающая боль в глазах Ариель. Она всегда была рядом. Постоянно меняла мне мокрые повязки, когда температура повышалась по ночам. Всегда лежала рядом и держала меня за руку, нашептывая слова утешения. Я видел, как ей тяжело. Видел, как подкрадывается страх в её глазах. Чувствовал, как поток страшных мыслей атакует её голову, образуя сдавленный круг из ржавых цепей. Я пытался выкарабкаться. Пытался вернуть прежнюю форму и состояние, но увы, мне становилось только хуже. Болело абсолютно всё. Голову пронзали тысяча иголок, заставляя морщиться от неприятнейшей боли.