sweet bakery

Пекарня №5

Лучи солнца, блуждающие по прикрытым векам Луи, в скором времени стали слишком яркими, что вывело его из сна. Томлинсон, издавая непонятные звуки от пробуждения, попытался выпрямить спину, потягиваясь макушкой головы вверх. Нос защекотало что-то мягкое, а сам Луи уже начал ощущать на своем теле приятное давление. Приоткрыв глаза и тут же зажмурившись, он понемногу стал приходить в себя.

Первое, что заметил Томлинсон — длинные ноги и руки, которые в хаотичном положении покоились на мужчине, переплетенные между собой. Копна волос располагалась в районе ключиц Луи, но понять, где заканчивалось это кудрявое «гнездышко» и начиналась голова — было практически невозможно. Лишь только опаляющее дыхание с правой стороны грудной клетки давало возможность предположить, что именно там находился нос Гарри.

Луи замер, наблюдая за явно непривычной ему картиной. Большая ладонь, которая удобно свисала с талии Томлинсона медленно переместилась тому на живот и замерла. Томлинсон резко напрягся, почувствовав секундный мандраж от такого движения. От Стайлса исходило приятное тепло, которое буквально окутало его всего.

«Че-е-ерт. Что за черт?»

Луи, который все еще бездейственно сидел, не мог перестать наблюдать за Гарри.

Еще пару секунд похлопав своими длинными ресницами, Томлинсон перевел свой взгляд на часы. Рабочий день уже был в самом разгаре.

«Твою мать, Томлинсон, ты уже совсем рехнулся».

— Гарри! Гарри, проснись, уже десять утра! — мужчина скинул с себя конечности юноши, звонко прокричав и толкая Гарри в плечо. — Стайлс!

— Кхмпм... — послышалось тихое кряхтение из-под кудрей, а сам Гарри уже принял сидячее положение, откидывая голову на свое сидение.

Ладонью отбрасывая волосы со лба и щек, Стайлс протяжно зевнул и протер глаза, поворачиваясь к Томлинсону.

— Доброе утро, Луи — протянул он низким и еще хриплым от сна голосом, растягиваясь в улыбке.

Томлинсон лишь зачарованно наблюдал за Гарри, неосознанно наслаждаясь приятным голосом Стайлса. Хриплый и бархатный тембр в буквальном смысле ласкал уши.

И если в пекарне Гарри излучал уют, сочетаясь с окружающей обстановкой, то утренний, еще припухший от сна Стайлс, потирающий покрасневшую щеку со следами от рубашки Луи, уже не излучал уют, а был этим уютом.

Луи уже в который раз не отдавал себе отчета в том, что он теряется рядом с Гарри. А это было совсем не свойственно для него.

— Мы... Я не знаю, как я уснул после тебя. Но сейчас это уже неважно. Я должен быть в офисе уже как час, а я даже не принял душ и не переоделся, — Томлинсон постепенно накручивал себя, выплескивая наружу свой перфекционизм.

Раздраженный Луи нервно постукивал подушечками пальцев по рулю, размышляя как ему быть.

— Забавно.

Луи удивленно вскинул брови, повернувшись к юноше.

— Ты видишь тут что-то забавное? Я занимаюсь какой-то ерундой, а все мои дела идут коту под хвост! Я не укладываюсь в графики, просыпаю свою работу в своей машине, до этого убегая из офиса, чтобы есть пирожные и говорить непонятно о чем! — Луи постепенно переходил на крик. — Какого черта это должно быть забавно? Ты самый настоящий эгоист, Стайлс!

Томлинсон тяжело дышал, ладонью потирая виски. Он высказал те мысли, которые уже несколько дней напрягали его.

Отсутствие ответа заставило Луи взглянуть на Гарри.

Гарри смотрел на Томлинсона нечитаемым взглядом, но уже не таким теплым, как раньше.

— Я понял. Будь аккуратен на дороге, — Стайлс натянуто улыбнулся, сминая ладонями в кучу свои вещи и открывая дверь. — До встречи.

Кудрявая макушка развернулась и направилась к подъезду. Луи наблюдал, как Гарри открывает входную дверь и исчезает за ней.

И хоть Томлинсон сказал ту правду, о которой думал, он все равно ощущал себя самым последним мудаком на этой планете.