𝐌𝐢𝐬𝐭𝐚𝐤𝐞 | [𝒉.𝒔]

Part.

Я помню,как она говорила о политике. Её брови хмурились,в глазах читалась злость,а скулы были напряжены. Казалось,что она уходит в мир политики с головой. Я всегда смотрел на неё и смеялся над серьёзностью её высказываний. Ничего не понимаю в политике и не могу вести с ней диалог,но как же воодушевлённо она говорит о районах Америки с бандитами,бомжами и бездомными детьми. Она была как добродетель,который хочет всех спасти,всем помочь и ей абсолютно не важно какими способами.
В первую среду каждого месяца,после того,как она получала пособие,она отправляла его в различные фонды. «Людям эти деньги нужны больше,чем мне» – говорила она и смело переводила их на счета фондов.
Она всегда всех жалела,будь то алкоголик или проклятый наркоман. Она всегда говорила,что люди в этом не виноваты,что были обстоятельства,которые заставили человека пить или же колоться. Она всегда безумно жалела проституток и иногда плакала по ночам,потому что у людей такая сложная судьба. Она всегда жалела меня,когда слышала обо мне какие то сплетни. Из её серых глаз шли слёзы,когда она смотрела эти чертовы интервью и понимала,как журналисты издеваются надо мной. Ей было больно. Она чувствовала эту боль за меня,потому что я уже привык. «Но к боли нельзя привыкнуть!»–кричала она,начиная ссору. Нельзя,но я привык и стал человеком,который сам причинил боль.