Мой Зверь

жаркий кекс в новый год

- Прости? - Кирилл подошел ближе к Тимофею.

- Я просил слишком многое от тебя... видя, как ты заботиться об Артеме... Я... я боялся тебя потерять. Но сам же и потерял. Все эти дни я думал о тебе, выгнал эту суку и просто напился. Прости. Мне очень жаль. -  Я видел, что ему очень больно, он боялся смотреть мне в глаза.

Лис подошел к нему еще ближе и положил руку на щеку.

- Дурак. - обнял Тимофея и уткнулся ему в шею, - это я был виноват. Я боялся, что все было на мгновение и на многое не надеялся. Но все же желал... тебя... Я сам потерял тебя. Я должен был сразу разъяснить тебе ситуацию. Я люблю Арта, как брата и Машу тоже. Но ты самый Любимый. - Кирилл поднял голову и посмотрел ему в глаза, - Я люблю тебя и только тебя!

Первые куранты забили из телевизора в тот же момент, когда Тимофей накрыл губы Кирилла своими. Он трепетно ласкал,  непроизвольно, все сильнее сжимая его в своих руках, притискивая как можно ближе, наслаждался тихими вздохами Кирилла, его нежными объятиями. Губы короля прошлись по линии челюсти юноши, спустились на шею и принялись  ласкать нежную кожу. Кирилл чуть слышно застонал, откинув голову назад.

Тимофей ладонью гладил узкую спину, острые плечи, боясь отпустить своего зверя, боясь, что он просто исчезнет.

- Люблю... люблю... Мой... - Тимофей после каждого слова целовал его в лицо. Лоб. Нос. Губы. Он протянул меня к себе и я обвил его ногами.

Так мы направились в сторону спальни, не отрываясь друг от друга.

Он положил меня на кровать и начал снимать с себя одежду.

Неужели... Я задергался.

- Чшшшш, я обещаю все будет хорошо.  - снова целует меня.

Кирилл увидел горящие ледяным пламенем глаза, исказившую лицо короля маску страсти и, потеряв голову, впился грубым поцелуем в эти губы, что несли ему муку и наслаждение. Тимофей издал хрипловатый полурык-полустон, и Кирилл ответил тем же. Он сам от себя не ожидал такой раскрепощённости и страстности: его тело изгибалось под всё более смелыми ласками, его руки и губы не оставались в долгу. Казалось, проснулось какое-то позабытое знание, и никогда не бывший раньше с парнями Кирилл инстинктивно дарил такие смелые ласки, что остатки самоконтроля Тимофея  сорвало напрочь. С хриплым рыком он развернул парня спиной к себе и поставил на колени, заставив прижаться грудью к мягкой  поверхности кровати. Его рука легла у основания напряжённого и дрожащего от надвигающегося оргазма члена Кирилла.