Я помню, как, увидев в актовом зале Хосока, вдруг беззвучно заплакал, потому что вот он: тот, ради кого я всё это начал, тот, кем я хочу стать. От переполняющих эмоций, не смог подойти к нему, сдал ключ на вахту и ушёл домой, пребывая в состоянии прострации.
Такое чувство бывает обычно, когда ты желаешь чего-то годами, вечно мечтаешь об этом, и вот настал день, когда можно получить свой долгожданный «кусок пирога», но в горле ком, и сердце бьётся часто, потому что ты близок к своей мечте как никогда, потому что: вот! получите-распишитесь.
На следующий день, помню, совсем неважно чувствовал себя, когда мы начали заниматься, от волнения мои пальцы совершенно меня не слушались, а хуже этого для пианиста только смерть. Я пытался совладать с собой, пытался настроиться на нужный лад и отвлечься от мыслей о том, что «САМ ХОСОК руководит нашим молодым оркестром», но, чёрт возьми, услышал прямо рядом с собой тихое: «С тобой всё в порядке?». И, провалиться бы прямо в тот момент на месте, это был учитель Чон. Он смотрел на меня обеспокоенно, словно бы пытаясь найти ответ в глазах, а мой внутренний крик, казалось, было слышно всем, кто находился в помещении.
— Что... А, всё хорошо, — от неожиданности я подскочил, осмотрелся по сторонам, сел, рассеянно ухватившись за края своей табуретки, — Извините, я...
— Тихо, тихо, — он положил руку мне на плечо, и... О ГОСПОДИ ОН МНЕ РУКУ НА ПЛЕЧО ПОЛОЖИЛ! Кажется, у меня хрустнула кость, от этого я замялся ещё сильнее. Ситуацию было уже не спасти. Наверное, щёки покраснели, наверное, пальцы задрожали, наверное, душа немного покинула тело, — Я не хотел тебя за это отчитывать, можешь не беспокоиться, — учитель Чон похлопал меня по спине и сказал, — Не тушуйся ты так, лучше сыграй последнюю партию. Чем больше будешь играть, тем лучше у тебя будет получаться.
Я не чувствовал своей спины... И ничего не чувствовал. И руки онемели. Всё очень плохо.
— И-и-извините...
— Тэхён, может, ты пойдёшь домой?
— Нет, учитель, извините, просто немного голова кружилась с утра, поэтому не смог собраться до конца.
— Сбегай на улицу, подыши свежим воздухом и приходи, когда станет лучше, — он кивнул так, как обычно делают все взрослые люди, пытаясь добиться доверия у маленьких детей.
