Ожидание смерти всегда длится очень долго. Даже те доли секунды, за которые вампир отводит руку назад, чтобы нанести как можно более сильный удар, растягиваются для меня, кажется, на сотни лет. За это время я особенно остро ощущаю адскую боль в затылке и плече, переполняюсь каким-то холодным равнодушием к собственной судьбе. Пусть все закончится. Я слишком устала.
Деревянный кол рвет кожу на груди, и, как ни странно, мужчина не торопится, позволяя мне "насладиться" ощущением агонии, почувствовать струйки крови, мгновенно намочившие ткань платья. Он наслаждается моей постепенной погибелью, безуспешными попытками моего истерзанного тела вырваться. За какие твои грехи он так ненавидит меня? Что ты сделал, что теперь этот человек испытывает настоящее блаженство, убивая меня? Если бы он только знал, что тебе абсолютно все равно, что моя смерть не будет значить для тебя ровным счетом ничего.
Оружие застревает где-то в мышцах, я чувствую, что во рту появился металлический привкус моей собственной крови, которая струйками стекает по подбородку. Господи, ну, почему я даже умереть не могу спокойно и быстро? Я просто закрываю глаза, стараясь абстрагироваться от пламенеющей, яростной боли, растекающейся волнами от груди. Каждый миллиметр все сильнее приближает меня к смерти, и я одновременно молю о ней, как об избавлении, но в тоже время ужасно боюсь, что приводит к тому, что из уголков закрытых глаз против воли медленно льются слезы.
Рука вампира неожиданно перестает надавливать. Еще спустя мгновение я слышу какой-то противный булькающий звук и ощущаю, как на мою руку капает что-то теплое. Я распахиваю глаза как раз в то мгновение, когда ты откидываешь от меня мертвое тело мужчины. В твоей ладони зажато только что вырванное сердце, и именно кровь сейчас стекает по моему запястью. Ты бросаешь его просто себе под ноги, и приседаешь возле меня на корточки. Я никогда не видела тебя в такой ярости, и молю Бога, чтобы не увидеть больше никогда. Кол продолжает торчать из груди, в каких-то дюймах от моего сердца, но я не решаюсь даже пошевелиться, загипнотизированная взглядом твоих почерневших глаз. Ты кладешь окровавленные пальцы на основание оружия и задумчиво произносишь хриплым, как будто безумным голосом:
- Я даже не догадывался, что у тебя есть суицидальные наклонности. Мало того, что ты полнейшая идиотка, так ты еще и безмолвная овечка, когда это совсем не вовремя. Ты только посмотри на себя, дура!!! Лежишь здесь и даже крикнуть ленишься! Святая великомученица Кэролайн! Какого хрена ты вообще с ним пошла?
Я не отвечаю. Я не знаю, что сказать. Ты надавливаешь на кол еще сильнее, и я отчаянно кусаю губы, только чтобы не закричать. Ты смотришь на меня так пристально, а потом резким рывком вырываешь оружие, позволяя крови сильным потоком хлынуть из раны. Ты обхватываешь мои волосы, вымазывая их кровью вампира и моей собственной, заставляешь меня принять сидячее положение, привлекаешь мое лицо вплотную к своему и яростно рычишь, каждым словом ударяя больнее, чем каким-либо оружием:
- Гордая? Несчастная? Жить не хочешь? Не мечтай. Я не позволю тебе умереть, даже если мне придется привязать тебя к себе. Я каждый день буду заставлять тебя жить. Каждый день ты будешь проклинать меня. И я научу тебя кричать и молить о пощаде, научу тебя признавать свою слабость. Ты будешь умолять снова, и снова, и снова... Отныне у тебя есть только я. И только я могу помочь тебе и имею право уничтожить.
Я захлебываюсь слезами, когда ты яростно дергаешь пряди моих волос, склоняешься к моей шее и прокусываешь кожу. Весь периметр каменной дорожки вокруг нас на этой Богом забытой улочке залит кровью. Я не ела сегодня, поэтому восстановление идет очень медленно, чему явно не способствуют твои жестокие укусы. Ты прокусываешь мне губу, слизываешь капельки крови, проводишь окровавленным языком по щеке, стирая дорожки слез и оставляя алые следы на коже. Я ощущаю, как ты снова прокусываешь собственную губу, чтобы наполнить мой рот спасительной кровью. Зачем? Лучше бы ты дал мне помучиться, еще сильнее демонстрируя свою власть надо мною. Но нет, ты отстраняешься, поднимаешься на ноги и волоком тащишь меня за собой.
- Кто это был? Кого ты отнял у него? - О, святая Дева, я просто сумасшедшая. Я не должна была спрашивать это сейчас, когда в тебе еще полыхает ярость. Я понимаю это, когда ты резко оборачиваешься. Но, как ни странно, ты сдерживаешь злость, просто продолжая путь.
***
Я лежу в кровати, подтянув ноги к животу. Горячая ванна и несколько пакетов с кровью почти помогли мне унять боль в истерзанном теле. Но залечить душевные раны значительно сложнее, я все не могу забыть ни твоей ярости, ни той жестокости, с которой тот вампир убивал меня. Я не готова жить в таком мире, не готова противостоять жестокости и ненависти. Я всегда была окружена друзьями, которые помогали мне сохранять человечность и после превращения в вампира. Теперь же у меня есть только ты, и ты наоборот хочешь, чтобы я отдалась своей истинной сущности, чтобы научилась бороться, ненавидеть, убивать. Слезы медленно текут по щекам, и я не тружусь вытирать их. Слезы освобождают.
- Ты измазала все постельное белье соплями. - Я едва не скатываюсь с кровати, так резко сев, и смотря на твое приближение в почти кромешной темноте. - Не бойся. Будем считать, что на сегодня ты уже получила свою долю кнута. Я пришел раздать пряники. - Ты садишься возле меня, укрываешь нас обоих одеялом, кладешь мою голову себе на плечо, устраивая меня поудобнее. Ты целуешь меня в висок, перебираешь пальцами волосы и рассказываешь мне истории о давних временах, древних городах, прекрасных принцессах и храбрых рыцарях. Для тебя это реальность, для меня же звучит, как волшебная сказка. Через какое-то время мое тело окончательно расслабляется, веки тяжелеют, и я засыпаю, впервые за последние дни видя красочное сновидение...
