Я стою на балконе, сжимая ладони на кованной решетке. Помнится, несколько лет назад именно отсюда я едва не свалилась. Тогда ты спас меня, уберег.
- Вновь планируешь прыгнуть? - я вздрагиваю, услышав твой голос. Ты подходишь абсолютно бесшумно, облокачиваешься на решетку спиной и пристально смотришь на мой профиль, освещенный бледно-желтым сиянием луны.
- Я еще не решила, - пожав плечами отвечаю я. Нет ни слез, ни боли. Ничего. Скорее всего, я просто очень устала. Никогда у нас не будет спокойной жизни, ты слишком долго существовал, чересчур много скелетов у тебя в шкафу.
- Ты злишься? - ты приподнимаешь мой подбородок указательным пальцем, заставляя смотреть тебе в глаза.
- Нет, Клаус. На тебя злится твоя семья. Я их понимаю, честно говоря. Я не злюсь. Просто удивлена немного, - я старательно подбираю слова, пытаясь определить, какие именно эмоции сейчас бушуют во мне. Но вся буря, которую можно было бы ожидать, ощущается где-то глубоко, на самом краешке сознания, как будто укутаная слоем ваты, сквозь которую не может проникнуть, чтобы затопить всю меня ощущениями.
- Мне стоило рассказать раньше.
- Нет. Зачем? Я бы не хотела знать, Клаус. Я многое хотела бы забыть, стереть из жизни. Знаешь, наверное, я бы и этот город хотела забыть. Слишком много боли здесь, - в ответ на эти слова ты почему-то усмехаешься. Грустно и, кажется, чуточку насмешливо. Гладишь большим пальцем мою нижнюю губу, проводишь по уголку рта и едва слышно произносишь:
- Посмотри мне в глаза, - и я смотрю, чувствую, как шевелятся твои губы, но не слышу ничего. Зато перед глазами проносятся картинки пятилетней давности: я сижу на твоих коленях - испуганная и заплаканная - и умоляю не забирать мои воспоминания о доме. Ты возвращаешь мне память о той далекой ночи в Париже, в самом начале нашего пути.
Я непроизвольно дергаюсь, отстраняясь. Дышать становится сложно до боли, и я втягиваю прохладный воздух раскрытым ртом. Ты ничего не говоришь, стойко выдерживая мой осуждающий взгляд. Только спустя минуту я нахожу в себе силы спросить.
- Таких моментов еще много? Сколько эпизодов из нашей жизни я не помню?
- Больше ничего нет. Про остальное мое внушение ты всегда знала, - меня злит твой равнодушный голос. Хочется ужалить тебя побольнее, сорвать с тебя маску равнодушия. Черт возьми, Клаус, семья тебя вновь ненавидит, а внизу сидит ваша мать, которую ты убил собственными руками, а ты все так же продолжаешь играть в ледяного принца?! Просто сумасшедший!
