Серое утро не особо располагает к прогулке, но я твердо решаю, что даже землетрясение не остановит меня сегодня от намеченного мероприятия. Сидеть в золотой клетке мне до ужаса надоело. Поэтому одевшись потеплее, я спускаюсь на первый этаж, в поисках тебя.
- Джеймс, ты случайно не видел Клауса? - Я все не могу привыкнуть к присутствию в этом доме настоящего дворецкого, который является истинным образцом английской выдержки и хладнокровия. Действительно, для того, чтобы каждый день становиться свидетелем оргий и массовых убийств нужно иметь железное терпение.
- Хозяин уехал еще на рассвете, мисс Форбс. В столовой Вы найдете записку.
- Значит, уехал? Спасибо, Джеймс. - С этими словами я разворачиваюсь на каблуках, направляюсь в столовую, где действительно вижу белоснежный листок бумаги, сложенный вдвое и лежащий на серебряном подносе.
"Куколка, возникли срочные дела. Не скучай. К."
Я комкаю записку в кулаке, а потом бросаю ее на деревянную поверхность стола, недовольно скривив губы. Не знаю, можно ли сравнить тебя с природной стихией, но от своего первоначального плана я не откажусь. Я пойду. С тобой или без тебя.
***
Выбраться из дома оказывается на удивление просто. Ты слишком привык, что я безоговорочно повинуюсь тебе и даже не посчитал нужным внушать мне оставаться дома. А я устала от послушания. Как только мозг проясняется от твоего влияния, я сразу же желаю делать все назло. И будь, что будет.
Зимний Гайд-парк выглядит, как иллюстрация в книжке с кельтскими сказками. Есть особая магия в этом морозном воздухе, который кажется осязаемым и окутывает меня белоснежным туманом. Не знаю, рассердишься ли ты, но сейчас, бродя между тысячелетними деревьями и впервые за долгое время чувствуя себя свободной, я поистине счастлива.
Я не замечаю, как быстро проходит короткий зимний день. Казалось, что в этом городе-сказке не хватит никакого времени, чтобы насытиться этой атмосферой, и я лишь печально вздыхаю, осознавая, что пришла пора вернуться и встретить твой гнев.
На небе уже зажглись первые звезды, я неспешно двигаюсь в сторону дома, когда ощущаю позади легкий скрип снега - чьи-то шаги по снежному покрову.
Я беспечно пожимаю плечами - мало ли кто может идти по своим делам? - и даже не оборачиваюсь.
О своем легкомыслии я жалею лишь когда сбитая с ног и придавленная тяжелым телом, едва ли не с головой погружаюсь в сугроб. Ледяной снег засыпает глаза, попадает в рот, растекаясь холодными ручейками по щекам, больно жалящими кожу. Я упираюсь ладонями предположительно в грудь толкнувшего меня идиота, но это столь же бесполезно, как пытаться столкнуть с себя грузовик.
