Япония, Токио, 2020 год, май, 00.01
Мы молчим уже несколько минут. Наступил новый день. Первый день твоей свободы. Тебе пора начинать все с чистого листа, а ты все так же лежишь на моей груди, переплетя свои пальцы с моими.
- Ты ревновал меня к Деймону? - Я долго не знаю, что ответить. Ревновал ли? Да, безумно. Я ненавидел эту твою любовь, я ненавидел этого слепца, предпочитающего тебе блеклую Гилберт, я ненавидел тебя, маленькую дуру, не ценящую себя, прибежавшую ко мне, как побитая собачонка. Но нужно ли сейчас говорить об этом? Я не знаю...
- Немножко. - Это так глупо звучит, и мне самому стыдно за этот мальчишеский ответ, поэтому я спешу добавить: - Ты принадлежала только мне. В конце концов, ты продалась за несколько капель крови.
- Я продалась, как ты выражаешься, потому что любила. Или думала, что любила. Ты бы поступил также ради любимого человека. Ты уже так поступал. Ты спасал меня столько раз, даже от самой себя. Тебе ли меня не понять? - Ты поднимаешься на локте и пристально всматриваешься в мое лицо.
- Я жалел всякий раз, когда делал это, Кэролайн. Ты понимала лишь приказы, оскорбления, силу. Как только я проявлял слабость, ты садилась мне на шею. Вспомним Рим?
- Как скажешь. - Ты тяжело вздыхаешь, снова кладешь голову мне на плечо и переносишь наши воспоминания в солнечную столицу Италии.
***
Италия, Рим, 2010 год, ноябрь.
Аэропорт встречает нас шумной толкотней, буйством красок, эмоциональными выкриками и многочисленными улыбками местных жителей. После интеллигентного и возвышенного Парижа, в котором мы провели без малого полгода, этот город сразу же производит впечатление красочного, но немного утомительного балагана.
- Да, нам нужен номер. Двухместный. Это на ваше усмотрение... - Ты разговариваешь по телефону, бронируя для нас номер. Одной рукой ты обнимаешь меня за плечи, и мне приятно испытывать это чувство защищенности.
Три месяца назад мы снова стали близки. В этот раз это не было насилием. Был конец августа, и небо над Парижем сверкало россыпью мириадов звезд. В тот момент воздух сладко пах фрезиями, и нам было достаточно просто коснуться пальцами, чтобы переполниться этими ощущениями непреодолимого желания и потребности. И легко было отвечать на твои поцелуи, правильно было скользить руками по твоему обнаженному телу, естественно было получать удовольствие от ощущения тебя в себе. Уже потом, утром, пришли отчаянье и стыд. Я не могла понять, как можно испытывать удовольствие с человеком, разрушившим тебе жизнь. Но ты научил меня разделять желания и чувства. Это была первая истина, которую я переняла у тебя. Первое правило. Но далеко не последнее.
