Раздевайся

25 Интрижка

В их девятнадцать всё закончилось правильно и навсегда, но теперь им по двадцать девять, они возятся в пыльной подсобке, ребяческое желание Жан-Жака потрахаться именно сейчас саботирует упрямая молния, и Жан-Жак, уже готовый рыдать в истерическом приступе, воюет с ней из последних сил. Он всего-то хочет быть ближе.

Отабек придерживает ворот, пытаясь помочь.

— Намертво заело! — повторяет Жан-Жак. — Кто, чёрт его дери, это шил?! Не удивлюсь, если ты сам!

Отабек разворачивается, обнимает за шею.

— Оставь ты, — шепчет он и принимается за Жан-Жака, расстёгивая его олимпийку и задирая рубашку, целует и нажимает на все тайные кнопки тела разом, легко, как всегда. Он снимает с Жан-Жака шелуху одежды, показных улыбок и самодовольства, так что Жан-Жаку остаётся только дышать и наполняться дурацким трепетом от прикосновений. Жан-Жак сопротивляется — нет, не сейчас, не так. Так, возмутительно не честно!

— Бека, подожди, я тоже хочу, ну...

Жан-Жак сам хочет Отабека на части разбирать и раскрывать его себе. Он сам уже в одних штанах, напротив спрятанного в глухую оборону вышитых пёстрых узоров и слоев мрачного стрейча, и это не честно. Под нервно шарящими пальцами шея и плечи в плотной лайкре водолазки, жилетка ещё плотнее, с каким-то нашитым цепляющим блестящим дерьмом. Жан-Жак выстанывает проклятие через зубы; пальцы горят, нервные окончания на кончиках воют от невозможности ощутить живое тепло и отчаянно, с пристрастием ощупывают изгибы тела через синтетическую преграду. Жан-Жак чувствует Отабека, вот он, так близко, под ладонями холодные зёрна бисера не дают обвести твёрдые линии ключиц, складки ткани обхватывают, прячут спину и живот, под мягким бархатом брюк теряется бедро и тазовая косточка.

Жан-Жак лижет шершавый отворот горловины, кусает тугой шов у сонной артерии, вдыхает резкие запахи льда и горячей кожи, Жан-Жак зубами за челюсть, за горло, оттягивает пальцами эластичную лайкру ворота максимально вниз, облизывает шею и открывшуюся ярёмную ямку. Солоно, вкусно, мало, мало, очень мало.

— Бека, мне очень нужно ближе, прости. — Жан-Жак забирается пальцами второй руки под растянутую ткань и с силой тянет в стороны. Материал растягивается сильнее, но не подаётся, от чего Жан-Жак рычит, находит шов у плеча, резким рывком ещё раз; нити трещат, пальцы режет, но ворот остаётся насмешливо-целым.