Симбиоз

Глава 14. Оригами.

- ... А потом сказали, что зачета мне не видать, и оставили сидеть за дверью, представляешь? – говорил Чуя, всё еще сидящий ванной и наблюдающий за тем, как Дазай аккуратно заматывает ему руку бинтами.

- А ты чего? Ты же как-то получил диплом? – спрашивал тот, периодически отвлекаясь от работы и посматривая на Накахару. Он всё еще был бледен и всё еще держался за ванную, чтобы не упасть. На него сейчас накатывала сильная слабость, и Осаму это понимал, как никто другой.

- Да, допустили после того, как я ответил всю таблицу. Видел бы ты, как на меня все смотрели, когда я отвечал совершенно без запинки то, что не помнят даже отличники. И ведь надо быть такой сукой?! Я и билет ответил на отлично, и двойки и пропуски отработал, а она всё равно три влепила... Вот неприязнь и всё! Я просто периодически не понимаю, откуда ко мне такая нелюбовь? Некоторые просто ненавидят меня за то, что я существую.

- Может, ты себя накручиваешь? – он закончил наматывать бинты, оторвал от основного мотка и завязал покрепче. – Или же эти бабы тоже завидуют твоей неземной красоте и тому, что ты можешь заполучить любого мужчину и женщину?

- Прекрати, – он потянулся за сигаретами, достал одну и закурил, не забыв поставить заранее мыльницу, чтобы стряхивать в нее пепел. – Я не знаю, я всегда себя накручиваю, и поэтому не вижу разницы.

- Ну, благо ты сейчас отличный специалист, а эти кошёлки так и преподают, и срываются на студентов от недотраха, – он улыбнулся ему и положил перевязочные материалы рядом с ванной. – Слушай, а может, ты тоже на всех срываешься от недотраха?

- Не исключено, – голос Чуи был по-прежнему хриплым, а глаза еле открывались. – Только не пытайся это исправить.

- Если что, ты знаешь, где меня искать, – Дазай был, как всегда, весел. Он обожал обсуждать такое с Накахарой и склонять его к интиму, хотя тот его постоянно отшивал. А всё потому, что он видел его лицо в такие моменты и понимал, что Чуе эта тема тоже нравится. – В любое время, в любом месте, в любой позе.

- Даже на складе в книжном? – он усмехнулся.

- Даже среди стеллажей. Я буду прижимать тебя к полкам, на нас будут падать книги, потом мы упадем на них, и я продолжу вышибать из тебя самые пошлые стоны.

Лицо пошлого Осаму, как отдельный вид искусства, так же, как и курящий Чуя. Сейчас вся эта картина была похожа на современную инсталляцию. Душная ванная с запотевшими стеклами и водой на полу. Рядом лежит окровавленный нож, бинты, на раковине пачка сигарет и зажигалка. На стенках кровоподтеки, кровь даже в воде и виднеется в пене, что скрывает тела обоих. Накахара, обмякший в этой ванной, с перемотанной рукой, бледный, с синяками под глазами и потрескавшимися губами, которыми он прислоняется к фильтру сигареты и смахивает её пепел в цветочную мыльницу. Напротив него сгорбившийся, обнаженный Дазай весь в порезах и шрамах с таким же бледным лицом, готовый задохнуться от жары и от желания взять Чую в этой ванной, ведь он мечтал об этом с их первой встречи. Они смотрят друг на друга по-разному, но оба с теплым чувством, оно обжигает кости и легкие, заставляет пространство плыть.