Секрет Каллена

глава 20. Я рядом

На Форкс опустилась зима. Деревья покрылись легким слоем снега, а в воздухе витал дух приближающегося Рождества. Рождества, которое я встречу с любимым мужчиной.
Я поглубже вжалась в соседнее с водительским сиденье и посмотрела на Эдварда, который был полностью сосредоточен на дороге. Какой же он у меня красивый. И мой. Только мой.
Мы возвращались из Порт-Анджелеса в Форкс в уютном молчании, лишь изредка перебрасываясь парой фраз. Сегодня у нас было первое свидание. Вообще, это была идея Эдварда. Он сказал, что раз уж мы начинаем с чистого листа, то и отношения наши должны на самом деле вернуться в самое начало и стать нормальными. Я не против. Хоть Эдвард и не показывает этого, но он очень романтичный. Решаю не говорить ему этого, потому что уверена, что после этих слов он точно откажется от свиданий.
Сегодняшний вечер был великолепным. Мы сидели в одном небольшом ресторанчике, разговаривали обо всем на свете и наслаждались обществом друг друга. Три дня, прошедшие с нашего примирения были безумно счастливыми, но сегодня... это было чем-то особенным.
Сидя с Эдвардом за одним столиком и с удовольствием поддаваясь его обаянию, я даже на какое-то время поверила, что это на самом деле начало наших отношений, настолько все было невинно и романтично. Томные взгляды, прикосновение его пальцев к моей ладони, такое нежное и трепетное, что можно было подумать, что он впервые касается меня. Незабываемо.
С того момента как мы помирились все встало на свои места и одновременно взорвало мой мир на тысячу разноцветных осколков, которые окрасили мое существование в самые яркие краски. Впервые у меня были отношения, в которых я смогла позволить себе быть слабой и изнеженной. Эдвард не сюсюкал со мной, не говорил сотни раз о своей любви, но я не только знала, что он любит меня. Я это чувствовала. Не только любить, но и быть любимой - великолепное чувство, которое давало мне сил жить дальше и расцветать.
Я на самом деле ощущала себя цветущим цветком, который раскрывался только благодаря своему личному солнцу - Эдварду.
- Если ты и дальше будешь меня гипнотизировать, то я не смогу вести машину, – с легкой усмешкой сказал мой любимый.
- Извини, – я с улыбкой отвернулась к окну и только положила руку на его бедро, слегка сжав его.
Это было даже еще приятнее, чем просто смотреть на него. Рука на бедре любимого мужчины - собственнический жест, показывающий всем и вся, что он только мой. Но это и интимный жест, такой личный для двоих... Вспоминаю как смущалась, когда мама клала руку отцу на ногу чуть выше колена. Вроде ничего особенного, но создавалось такое ощущение, что вокруг этих двоих мгновенно появляется напряжение, которое чуть ли не трещит в воздухе. Теперь напряжение трещит вокруг нас, и я этим наслаждаюсь изо всех сил.
Мы подъехали к моему дому, и Эдвард заглушил мотор. Он не успел повернуться ко мне, как я уже отцепила ремень и придвинулась вперед.
- А теперь самая интересная часть, мистер Каллен.
Я нетерпеливо отстегнула его ремень и кинулась целовать смеющегося Эдварда.
- Не боишься, что твои родители увидят нас? – проговорил он в мои улыбающиеся губы, на что я покачала головой.
- Уже темно. Да и мы уже не дети, чтобы родители ждали меня ночью со свидания.
Эдвард погладил меня по щеке и завладел моими губами во властном поцелуе. Мне нравилось то, как он из разумного (временами) человека превращал меня в некую субстанцию без костей и пылающую любовью и желанием к нему.
Я запустила руку в волосы на его затылке и, медленно перебирая пальцами короткие мягкие пряди, дрожала от движений его властных губ и нежных пальцев, которые гладили мою поясницу над поясом джинсов.
Тяжело дыша, мы оторвались друг от друга и посмотрели друг другу в глаза.
- Может, зайдешь? – спросила и закусила губу.
Эдвард большим пальцем провел по моей нижней губе, освобождая ее, и улыбнулся.
- Уже поздно.
- Я знаю, – я многозначительно подвигала бровями вверх-вниз и Эдвард рассмеялся. – Родители спят и... Ну...
- Ну? – он скептически приподнял одну бровь, а мне захотелось его стукнуть. Он знает, к чему я веду, но вынуждает меня саму все сказать. Все такой же засранец, но теперь любимый.
- Родители спят и...
- И?
- И у меня широкая кровать. Как раз для двоих.
Наигранно нахмурившись, он пожал плечами и сказал:
- Не понимаю, к чему ты ведешь, Белла. При чем тут родители и широкая кровать? Ты такая противоречивая... Ауч, за что?
Я шлепнула его по руке и сердито откинулась на спинку сиденья.
- Ты просто невыносим, Каллен, и тебя спасло от мучительной смерти только то, что я люблю тебя.
- От твоих рук я готов принять любую смерть, – жарко прошептал он мне на ухо, и по моему телу пробежала дрожь.
С томной улыбкой я положила ладонь на его колено и вела ее вверх, пока не достигла опасной черты, где Эдвард перехватил мою руку и поднес ее к своим губам.
- Но только не сейчас.
Он сказал это словно извиняясь, и я мягко обняла его за плечи, застонав.
- Я так скучаю по тебе.
- Я всегда с тобой, милая, – прошептал он и погладил меня по голове.
- Нет, ты не понял. Я скучаю по тебе. Скучаю по тому чувству, когда засыпаю рядом с тобой, и ты обнимаешь меня. Мне так этого не хватает. И я хочу тебя.
Он прижался лбом к моему лбу и с доброй улыбкой чмокнул меня в нос.
- Ты себе не представляешь, как я хочу того же, что и ты, но... - он перевел взгляд куда-то за мою спину и хмыкнул. – Есть одно обстоятельство, которое мешает мне перекинуть тебя через плечо, утащить к себе и измотать тебя до потери сознания. Посмотри назад.
Я непонимающе обернулась и сжала челюсти. В коридоре горел свет и в окне отчетливо был виден силуэт отца. Он ждал меня. Я закатила глаза и посмотрела на ухмылявшегося Эдварда.
- Это просто невыносимо. Мне двадцать четыре, но папа продолжает следить за мной.
- Ты навсегда останешься его маленькой дочкой, Беллз. И неважно, сколько тебе будет лет. Мне почти тридцать, но мама до сих пор приносит мне перед сном стакан молока, когда я приезжаю домой. Так что, крепись.
- Очень оптимистичный прогноз, Эдвард, – скептически ответила я, при этом взяв на заметку, что на ночь он пьет молоко. Сколького же я еще не знала...
Я быстро чмокнула любимого в губы и открыла дверцу, чтобы выйти, но прежде чем уйти, решила стереть эту самодовольную ухмылочку с его лица.
- Знаешь, - начала я, медленно оглядев его с ног до головы. – Если бы не Чарли, то я бы давно тебя изнасиловала в этой машине. Серьезно.
Он ошеломленно приподнял брови, и с улыбкой я вышла из машины. В яблочко, Белла.
Отец встретил меня в коридоре, сложив руки на груди и сурово поджав губы.
- Привет, пап. А ты чего не спишь? – притворившись милой девочкой, спросила я. Бесполезно. Отец пошевелил усами и многозначительно постучал пальцем по наручным часам.
- Ты смотрела на время, юная леди?
О нет. Если из отцовских уст вырывалось это «юная леди», то жди беды. В детстве меня достаточно было назвать юной леди, чтобы меня бросило в холодный пот от страха. На языке моего отца «юная леди» переводилось как «ах ты непослушная девчонка, мало тебя наказывали. Тебе конец».
- Извини, пап. Мы с Эдвардом немного задержались и...
- Немного? Вы опоздали на полчаса. Чтобы больше такого не было. Ясно?
- Да, – пристыженно ответила я и опустила взгляд в пол.
Независимо от возраста, отец всегда мог заставить меня краснеть и чувствовать себя неблагодарной дочерью. Я бы и дальше стыдливо топталась бы на месте под его грозным взглядом, если бы не тихий звук, привлекший мое внимание. Видимо, у Чарли в халате появилась дыра и через нее из кармана выпала конфетка. Через секунду мы ошеломленно уставились друг на друга, и теперь уже он краснел, а я сверлила его насмешливым взглядом.
Я нагнулась и, подняв улику, протянула ее отцу.
- Кажется, это твое? – на мою ухмылку он ответил тяжелым взглядом исподлобья, что почти вызвало во мне приступ смеха. Еле сдерживаясь, я его подавила.
Чарли медленно протянул руку вперед и забрал конфету.
- Мама будет очень недовольна, если узнает, что ты ешь ночью конфеты.
Через долю секунды он развернул фантик и засунул лакомство себе в рот, усиленно работая челюстями. Проглотив, отец состроил невинное лицо и спросил:
- Какие конфеты? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Пап, – я закатила глаза, на что он подмигнул мне.
- Все улики съедены. Ты ничего не докажешь.
Отец быстренько ушел к себе, а я, посмеиваясь над его непосредственностью, сняла куртку и тоже поднялась в свою комнату.
Переодевшись в пижаму, я достала из сумки мобильный телефон и увидела сообщение от Эдварда:
«Ты жестока ко мне».
«Действую твоими методами, Каллен», - последовал мой ответ и, довольно вздохнув, я закрыла глаза.
Заснула я со счастливой улыбкой на лице.
Утро наступило быстро, чему я была несказанно рада. Каждая ночь без Эдварда была пыткой, и спасало меня только осознание того, что днем он мой и больше никуда от меня не денется.
Наслаждаясь утренней тишиной опустевшего дома, я сходила в душ, позавтракала и пролистала один из журналов Рене. Ничего особенного. Обычное утро обычного дня, наполненное ожиданием того момента, когда Эдвард проснется и зайдет ко мне. Судя по всему, ждать пробуждения моего спящего красавца придется еще долго. Он же у меня такой соня.
Было уже почти двенадцать часов дня, когда я поднялась в свою комнату за мобильным телефоном. Подойдя к столу, я бросила взгляд в окно и улыбнулась. Дом Калленов стоял совсем недалеко от нашего и окна спальни Эдварда были напротив моих. Через занавеску я увидела, что Эдвард сидел у себя за столом, еще сонный и взъерошенный, и видимо набирал сообщение на своем телефоне. Он выглядел так мило, что это могло бы заставить меня заурчать от нежности, но что-то мне не давало покоя. Было какое-то чувство нервозности и неудовлетворенности. Даже кончики пальцев покалывало от желания дотронуться до него. Да чего уж ходить вокруг да около, я хотела заняться с ним любовью, но Каллен был категорически против делать это здесь. Все-таки Чарли Свон умеет запугивать не только подростков, но и взрослых мужчин так, чтобы у них даже мысли не возникло прикоснуться к его драгоценной дочери. Но меня такой расклад не устраивал, и надо было что-то с этим делать. Но что? Что такого можно сделать, чтобы Эдвард забыл о наших родителях, да и обо всем на свете, кроме меня?