Подарок на День Рождения

Туда, где все закончится

Что могло быть завтра, если бы всё, что было пережито, оказалось не более, чем сном? Кем бы он стал, оставшись простым невыдающимся шиноби? А что, если бы он родился в другое время и в другой семье?Он не думал об этом. Ни тогда, ни уж тем более сейчас. Боль вспыхнула всего лишь на миг, а затем – тишина. Сердце не трепетало перед опасностью, в висках не грохотал пульс и пот не лился по бледному, будто никогда не знавшему солнца лбу. Он умер. Сомнений не было. Не было ни досады, ни волнения, ни счастья. Ничего. В душе было умиротворение.Из-под полуприкрытых век Итачи видел под ногами ровную поверхность, напоминающую протоптанную дорожку. Она возникала перед ним и тут же исчезала в кромешной темноте. Он не боялся неизвестности и не опасался того, что ждало его впереди. Он просто шёл навстречу своей судьбе, почему-то уверенный, что кто-то ждёт его там, в конце пути. Отец? Мама? Шисуи? Не важно. Все переживания, вся боль остались позади. Итачи не оглядывался, лишь где-то глубоко в душе надеясь, что Наруто и Саске смогут выжить в грядущей войне, а уж станут ли они победителями – уже не имело для него значения. Главное, чтобы остались живы. Он остановился, увидев впереди промелькнувший отблеск чего-то непонятного, напоминающего лёгкую дымку, дуновение. Что-то коснулось его руки и уверенно потянуло вперед.- Матсу... - выдохнул Итачи.- Здравствуй.Крепко держа его за руку, она вела его вперед. Такая же, как в тот день, когда пришла к нему в дом. В лёгком летнем платье салатового цвета с едва различимым светлым узором на юбке. Будто паря, она легко ступала босиком по тропе, и Итачи казалось, что видела она в этой темноте гораздо больше него, и он шёл за ней, не беспокоясь больше ни о чём. Теперь он не один.Но вдруг девушка остановилась. Повернув голову, она отпустила его руку и грустно улыбнулась, с лучащейся добротой во взгляде посмотрев на него.- Как давно мы не виделись?- Много лет. Я не скажу точнее. - Время... время... оно беспощадно. Ты стал старше, возмужал, совсем мужчина. Сколько тебе?- Двадцать один.- А для меня это было как будто всего секунду назад. И мне казалось, что после смерти я пробыла здесь всего мгновение. Но вот ты стоишь передо мной и говоришь, что тебе уже двадцать один. Забавно, правда?- Ты находишь смерть забавной? – не без горькой иронии спросил он. – Почему мы остановились?- А нам есть куда торопиться? – вопросом на вопрос ответила она и села. Итачи увидел, что стоят они посреди поляны, где кроме травы и этой тропинки нет ничего. Лишь небольшой кусочек освещённого места, куда Итачи ещё предстояло прийти, но который он никак не мог окинуть широким взглядом. Он молча опустился рядом, и наступила тишина.Здесь не пели птицы, не жужжали в траве насекомые. Лишь спокойная, умиротворяющая тишина. После смерти не может быть боли, не может быть того, что волновало душу там. Итачи больше не думал ни о чём. Не мог или не хотел - он и сам толком не понимал.- Значит, я умер? – больше заключил, чем спросил он.- Видимо, да, - отозвалась его подруга, улыбнувшись. – Кажется, что это страшно. Когда не знаешь, что за гранью. - Ты знаешь?- Нет. Могу лишь сказать, что это, - она обвела рукой находящийся вокруг скудный пейзаж, - переходное место. Однажды мы куда-нибудь придём. А что там – не знаю. - Я бы остался здесь. За свою жизнь я уже успел устать от неизвестности.Матсу посмотрела на него долгим задумчивым взглядом, а встретившись с ним глазами, не поспешила отвернуться. Немая борьба взглядов, в которых нет ничего кроме бесконечной усталости и желания обрести покой. Но Итачи сдаётся, со вздохом закрывая глаза. - Да, умирать легко, – говорит он, и в его словах нет ничего. Просто констатация факта, ещё один этап его жизни, в правдивость которого он до сих пор с трудом верил. Как это так: он сидит здесь, ощущает себя, думает, говорит. Рядом она – его подруга, девушка, с которой они пережили так много и так много не успели сказать друг другу. Долгие годы он хотел сказать ей «прости», а сейчас вдруг слова потеряли всякий смысл. Итачи с сожалением понимал, что возможен был другой выход. Наверное, стоило согласиться тогда с Наруто и сбежать. Осесть где-то далеко в рыбацкой деревеньке, заниматься мирным трудом и прожить, чёрт подери, долгую спокойную жизнь. Невозможно. Он понимал это тогда и понимает сейчас. Он никогда не смог бы жить с этим, никогда не смог бы смириться с тем, что предал свои идеалы, предал всё то, во что он верил и чему его учили. Он был воином. Смертью воина и умер. Всё правильно.Он открыл глаза. Матсу, улыбаясь, смотрела на него и не смела тревожить. И снова они молчали. Слова – бессмысленны. Они понимали друг друга и без них. Вся недосказанность сжалась маленьким комочком глубоко внутри и медленно растворялась, теряя своё значение перед лицом смерти.Он протягивает руку, касаясь ладонью её лица. И лишь пытается вспомнить ощущение, когда вот так прикасаешься к кому-то. Вспоминает, потому что не чувствует ни тепла человеческого тела, ни замогильного холода, ни мягкости волос. Ничего. Но разве подобное не притягивается к подобному? Тогда почему он не чувствует её, если оба они мертвы? Он спрашивает её об этом, но Матсу пожимает плечами.- Не думай об этом, - говорит она ему, - это совершенно ни к чему, да и бессмысленно. Наши сердца остановились. Нас нет. Лишь воспоминание, отголосок, эхо – как хочешь называй. Это не меняет того, что всё это нам уже не нужно.Он убирает руку и долго молчит, вглядываясь вдаль. И вдруг вспоминает, что ослеп, вспоминает те мучительные годы, когда видел только благодаря шарингану, а сейчас всё предстало перед ним чётким и до дрожи понятным. Смерть ли сгладила его физические увечья? Он лезет рукой под кофту, пытаясь ощупать шрам на левом боку, что так часто напоминал о себе щемящей болью, но под пальцами лишь ровная гладкая кожа; двигает пальцами на ноге, понимая, что среди них сломанных нет; нет и мозолей на руках от постоянного использования оружия, как нет и кровоточащих мозолей на ногах от долгой ходьбы. Это странно.- Если всё это, - медленно, будто смакуя и подбирая слова, говорит он, - бессмысленно, почему же ты тут?Итачи выжидающе смотрит. Матсу тихо смеется, будто её спросили о самой глупой вещи на свете. Но Учиха не разделяет её веселья, на лице всё та же серьёзность. Да, нужно время, чтобы он отпустил прошлое, забыл все обиды и печали своей жизни и двигался дальше. - Потому что я люблю тебя, - просто отвечает она, склоняя голову вбок. Учиха вздыхает. Он знает, что она никогда не смотрела на него, как на мужчину, более того, она, возможно, даже никогда не видела его в нём. Юнца, мальчика, которого нужно защищать от жестокости мира, хорошего товарища и внимательного слушателя. Да, он знает это. Знает, что́ она вкладывала в эти слова. И он разделяет эти чувства. Но он привык, что после таких признаний в его жизнь приходит лишь одна сплошная боль. Всех, кого он любил, у него отняла судьба. Все, кто любил его, – страдали.- Люблю, - повторяет она почти сразу, - ты ведь знаешь...Она замолкает, сжав губы. Смотрит. А в глазах такая бесконечная тоска. Итачи стыдно, что он заставил её вспомнить то, что она, возможно, уже давно пережила и отпустила. За любовь к нему и безграничное доверие она заплатила слишком дорогую цену. Но это было неизбежно, ведь она доверилась ему и сознательно пошла на это. И сейчас, раз она пришла сюда к нему, то значит...- Матсу, я...Она торопливо закрывает его рот ладонью, качает головой.- Не надо. Я знаю. Но ты ни в чём не виноват. И твой единственный недостаток в том, что ты слишком добрый.Итачи медленно кивает, принимая и соглашаясь с ней. И Матсу, улыбаясь, убирает руку, склоняется к нему, кладёт голову на его колени и спокойно закрывает глаза. Итачи смотрит на неё из-под полуопущенных ресниц, смотрит на неё и куда-то в глубь себя. Что его ждёт там? Да какая разница! Ему спокойно и хорошо: здесь и сейчас. Наконец этот долгий путь подошёл к концу и он свободен. Впервые в жизни он чувствует подобное умиротворение, впервые ни от кого не зависит и может ни о чём не волноваться...Он кладёт руку ей на голову, гладит по длинным волосам, задумываясь, чувствует ли она его прикосновение? А так ли это важно? Итачи улыбается, прикрывая глаза. Всё осталось в прошлом: и клан, и брат, и Наруто, и Коноха... Он сделал всё, что мог, всё, что от него зависело. Больше не о чем сожалеть. Пора отпустить прошлое.Внезапно что-то ударило его изнутри, в самое сердце. Итачи задохнулся, распахнув глаза.Матсу сидела перед ним и смотрела так грустно и в то же время так счастливо, что Итачи оставалось лишь удивляться, как можно сочетать в одном лишь взгляде столь многое.- Матсу... - протянул он к ней руку, но девушка лишь покачала головой.- Видимо, для тебя ещё не все закончено, – с тоской сказала она. - Что ж, Итачи, проживи счастливую жизнь. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. И передавай привет Наруто-куну. Скажи, что я люблю его.Он смог лишь кивнуть. И он улыбнулся ей, улыбнулся от осознания, что, возможно, Наруто выжил и сейчас в очередной раз пытается спасти его...Он видел, как тьма поглощает окружающее пространство, окутывает сумраком хрупкую фигурку Матсу, стирает во мраке её черты. Но эта темнота его больше не страшила. Ведь он твёрдо знал, что ждёт его за этой гранью...***Это было давно. В той, другой жизни, когда он был ещё ребёнком, было ощущение счастья, внутреннего покоя и безграничной любви ко всему живому в его тёмных больших глазах. Для Саске то время стало давно забытым сном. Он уже давно не помнил, каково это, когда тебя бескорыстно любят и когда ты любишь в ответ. Всё это давно забылось, стёрлось в череде сражений и бесконечной боли и ненависти, что уже давно срослись с кожей подобно многочисленным шрамам, полученным в боях и тренировках. Холодная отчуждённость стала его лицом, хотя когда-то это была всего лишь маска надменности. Как всё меняется. Как быстротечно время. Давно ли он решил оборвать все связи с родной деревней? Давно ли ушёл отсюда, провожаемый слезами и криком маленькой девочки, что так безнадёжно пыталась достучаться до его сердца? Любила ли его Сакура или это была глупая девчачья мечта? Какая разница. Всё это давно в прошлом. А любил ли его Наруто? Любил. Сомнений не было. Очень по-своему, очень странно и даже где-то принудительно пытался добиться ответной реакции. Своеобразная ответственность, что он возложил на себя, доставляла на протяжении стольких лет одни лишь только хлопоты. Глупый мальчишка не понимал, что в его жизни были вещи куда более важные, чем игра в дружбу и самопожертвование ради Воли Огня, о которой им талдычили едва ли не с пелёнок. Саске не верил в эти идеалы. Не верил в Наруто. А что же сейчас? Глуп ли был Наруто или же он сам всё это время был безнадёжным слепцом?Он, циничный мститель, привыкший думать и беспокоиться лишь о себе, сейчас бежит туда, откуда вряд ли вернётся живым. Враг сильнее его. Сильнее хотя бы тем, что старше и опытнее, а значит, умеет ждать, лучше адаптироваться и мгновенно реагировать. Он уничтожил целую деревню одной лишь силой мысли, передаваемой на расстоянии. Какая глупость - бежать туда в надежде спасти то единственное, что ещё связывает его с прошлым, с тем маленьким огоньком любви, который он ещё не успел задушить в себе.Наруто боролся за него. Теперь же черёд Учихи побороться за него.Саске ловит его на ходу, до хруста стискивает плечо и круто разворачивает к себе. В голубых глазах он читает удивление, в них дребезжит что-то непонятное, граничащее с испугом и радостью. Как он может сочетать в себе так много? Демон. Он – чудовище, убивающее легко и бесстрастно. Стоит ли спасать его, когда он уже достиг столь многого? А нужен ли он ему вообще?- Саске? – выдыхает Наруто, останавливаясь. Непонимающе смотрит, пытаясь разглядеть в бездонных тёмных глазах хоть какую-то эмоцию. Но они по-прежнему пусты. Лишь сердце в груди тяжело бьётся: успел. Успел! Но Наруто это знать ни к чему.- Ты погибнешь, – говорит Саске, всё ещё держа Узумаки за плечо. Тот лишь фыркает и смотрит вдаль, туда, куда так спешит.- Он последний, - наконец отвечает Наруто, будто эти два слова объясняют всё.- Не последний. Он – всего лишь пешка. Наруто вздрагивает и опускает голову.- Знаю. Но в мире слишком много чудовищ. Пора избавить его от ещё одного.Звонкая пощёчина оглушает. И теперь в чёрных глазах плещется ярость, готовая перелиться через край и затопить собой всё вокруг.Наруто озадаченно смотрит на него, с запозданием прижимая прохладную ладонь к горящей щеке.- Если ты чудовище, кто тогда я?! – шипит Саске, сжимая кулаки так, что отчетливо видны побелевшие костяшки.Наруто как-то тепло усмехается, но молчит.- Ты так долго пытался достучаться до меня, так долго пытался доказать, что во мне ещё осталось что-то человеческое... Так не смей, слышишь меня, не смей сейчас отказываться от этого!Секунда - и Наруто хрипло смеётся, не замечая ни колкой боли, что застряла в груди, ни того, что от этого слезятся глаза и мир вокруг становится размытым, а смех уже похож на кашель. - Так я всё-таки достучался до тебя?Саске отводит взгляд, сжимая челюсти до судороги в мышцах, но резко расслабляется и лишь усмехается, совсем как тогда, в детстве, когда и хочется сказать что-то хорошее, похвалить за чрезмерную отвагу нерадивого товарища, да учиховская гордость не позволяет.А Наруто больше и не надо. Он всё видит и понимает без слов. И, пожалуй, он счастлив. Он не подвёл Итачи и хоть одно его ожидание оправдал. Такая маленькая, казалось бы, радость, ничего не значащая, ведь он идёт на смерть. И стремясь вперед, он украдкой смотрит на бегущего рядом товарища, и в голове всплывают воспоминания. Плохое забывается быстро, принимается лишь как факт, все подробности стираются. Но всё хорошее, что было между ними, пусть маленькое, но от этого ещё более ценное, сейчас стоит перед глазами и придаёт сил двигаться вперёд, не боясь ничего. Сейчас он не один. Остальное – не важно.

Осталось 3 главы уже.