When you cry [Завершённая Работа]

XI

Джин очнулся в просторной больничной палате с большим окном, за которым виднелась луна, а на подоконнике стояло парочку растений, походивших  на искусственные.
Он попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно на не такую уж и жёсткую койку.
– Хён, наконец-то ты пришёл в себя! – сел на край кровати Чимин, увидев копошения Джина. Старший даже не понял, откуда тут взялся его друг.
– Я долго был без сознания? – хриплым голосом спросил Джин. Такое ощущение, что у него в горле была пустыня. Наверное, он так и не успел выпить воды у Намджуна… А где Джун?
– Ты совсем ничего не помнишь?
– Я был у Намджуна, смотрел альбом, потом стало душно…  – пытался восстановить события Джин.
– Ты был в отключке, раза три просыпался, но бредил, – вводил в курс дела Чимин. – Доктор не хотел к тебе никого пускать, но мне удалось его уговорить. Точнее, маме Намджуна.
– Маме Намджуна?!
– Угу, – кивнул Чимин. – Ладно, ты отходи, а я пойду за доктором. Он просил позвать его, когда ты…
– А он не говорил, когда выпишет меня? – не дослушал Джин.
Чимин лишь пожал плечами.
– Намджун… – как будто только сейчас вспомнил о нем хён. – Как он?
– Переживает, – сказал Чимин и снова присел к Джину.
– Я же предупреждал, что со мной будут только одни проблемы…
– Если ты так говоришь, то до сих пор не понял, как сильно он тебя любит, – осуждающе посмотрел на друга Чимин, но, заметив, как тот побледнел, заволновался. – Я всё-таки схожу за доктором. 
Но идти далеко не пришлось, потому что в эту же минуту в палату зашёл доктор Бом. Это был мужчина лет пятидесяти, но который мог дать фору нынешней молодёжи. Ему удалось сохранить не только обаяние, но и хорошее отношение к людям. Он был красив душой и внешне, что для нашего времени большая редкость. К каждому пациенту он относился с той заботой, которую иногда и от родителей не получишь. Коллеги из-за этого его недолюбливают, потому что, по их мнению, это непрофессионально.
– Как поживает наш больной? – спросил доктор, сверкая своей белоснежной улыбкой.
– Отлично, – улыбнулся в ответ Джин. – Я уже могу идти домой?
– Господин Пак, не сочтите за грубость… – сразу стал серьёзным доктор.
– Конечно, – понял намёк Чимин и поспешил выйти из палаты, но перед этим шепнул Джину: – Расскажешь всё.
Джин медленно моргнул, что означало «хорошо», и младший со спокойной (только на первый взгляд) душой, пошёл к выходу.
Господин Бом присел на стул рядом с Джином, отложив папку  с результатами анализов на тумбочку. Потребовалось немного времени, чтобы доктор собрался с мыслями и начал говорить:
– Буду с вами честен, как того требует моя работа. Болезнь прогрессирует. Я говорил вам с самого начала, что оттягивать нельзя, одними осмотрами и таблетками не обойтись. В прошлый раз вы отказались от госпитализации, но сейчас я на ней настаиваю. Ваш друг сказал, что обмороки и кровотечения участились…
– Я отказываюсь от госпитализации, –  даже как-то с вызовом сказал Джин.
– Вы не понимаете всей серьёзности ситуации!
– Я понимаю, что умру, – озвучил Джин то, что было давно известно доктору.
– Надежда есть. Если бы я не был уверен в том, что смогу помочь, то не давал бы её.
– Перестаньте, – отвернулся Джин.
– Могу ли я задать вопрос? – сняв очки и положив их в футляр, который всегда лежал в кармане халата, вздохнул доктор.
– Хоть два.
– Вы говорили с родителями? Я не верю, что они не помогают вам, позволяют умирать на глазах...
– Они ничего не знают, – не стал врать парень.
– И вы скрываете от них такое?! – удивился доктор.
– Господин Бом, мои родители не самые богатые люди. Но я знаю, что они готовы будут продать всё, хоть свои души, чтобы меня спасти. А я этого не хочу. Не хочу, чтобы на старости лет мои родители остались без собственной крыши над головой или выплачивали кредиты, – как только Джин об этом подумал, то дышать стало труднее и начала болеть голова. – Зачем это всё? Обнаружили мы болезнь слишком поздно, донора мне не найти…
– Сокджин, в моём деле не приветствуют сентиментальность, но всегда есть и будут исключения. Вы молоды, ваше совершеннолетие не показатель зрелости. Меня удивляет тот факт, что вы так просто, без боя, сдаётесь. Вы готовы оставить ваших друзей, родных?
– С ними труднее всего прощаться… – признался Джин.
– Я прошу вас, – умоляюще посмотрел доктор на больного, – расскажите им всё. Если бы мой сын утаил от меня такое, то всю жизнь я винил бы только себя. Не смог спасти собственного ребёнка… Подумать страшно.
– Я не смогу… – сглотнул Джин ком в горле. – Столько времени я молчал…
– Я рассказал им, – сказал Чимин, который прятался за шкафом около двери. – Прости, хён…
                                    ***
Мама Намджуна настояла на том, чтобы подвести Чимина и Джина до дома. Всю дорогу в машине стояла гробовая  тишина, которая иногда нарушалась сидевшим рядом с водителем Хосоком, искавшим свой телефон в рюкзаке, наполненным всяким мусором. На заднем сидении были Чимин, Джин и Намджун между ними. У старшего не было никакого настроения разговаривать, поэтому он наблюдал за меняющимися за окном рекламными вывесками; Джун погрузился в свои мысли, а Чимин, смотрящий в затылок Хосоку, думал, как ему быть с обиженным другом.
                                     ***
<i>– Как давно они знают? – спросил Джин у Чимина, когда доктор вышел из палаты.
– Я позвонил им сразу же, как приехал в больницу, – боялся поднять глаза Чимин на разозлившегося хёна. – Джин, пойми, что больше нельзя было скрывать.
– Лучше бы тебе я ничего не говорил с самого начала, – сквозь зубы процедил Джин, но, увидев, как друг поник, понял, чтобы был слишком груб. – Ладно, будь что будет.
Доктор отпустил Джина домой на свой страх и риск, но предупредил, что если в ближайшее время повторится обморок или  в целом ухудшится состояние, то незамедлительно ехать к нему. Тогда от госпитализации отказаться будет невозможно.
</i>
                                         ***
– Приехали, – сказала госпожа Ким, заглушив мотор, и повернулась к ребятам на заднем сидении.
– Спасибо вам большое, – поблагодарил Джин. – И простите за сорванный  вечер.
– Что ты, милый, я очень рада была с тобой познакомиться! Быстрее поправляйся и приходи к нам. Буду тебя ждать!
Джин понял, что мама Джуна не знает о его недуге, поэтому оставалось только мило улыбнуться и сказать:
– Конечно.
Попрощавшись с Хосоком и госпожой  Ким, трое вышли из машины (Намджун решил проводить ребят до подъезда). Чимин опять почувствовал себя третьим лишним, поэтому сказал, что ему нужно проверить почтовый ящик, и оставил влюблённых одних.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил самое банальное Намджун, но беспокоящее его больше всего.
– В полном порядке, – бодрым голосом ответил Джин. – А ты сильно испугался? Наверное, подумал, что я умираю…
Намджун обнял Джина, положив голову ему на плечо, и только сейчас успокоился. Его Джин был с ним, всё обошлось.
– Я так не испугался, даже когда мама показывала тебе мои детские фотографии, – сказал Намджун и услышал, как хён хихикнул. Старший вспомнил маленького Джуна в костюме медведя, но в тот момент он явно был чем-то недоволен, потому что глаза были заплаканные, а  шапочка с ушками сползла набок. – Теперь я ещё больше боюсь тебя потерять.
– Я попрошу Чимина, чтобы он тебе не звонил, когда я буду при смерти.
– Ты опоздал. Я попросил его каждый день мне всё докладывать, – шах и мат.
– С того света достанешь, – посмотрев на ночное небо, сказал Джин. – Ладно, не будем заставлять Хосока и твою маму ждать.
– Мы никуда и не торопимся, – не хотел уходить Намджун.
– А что ты ей про меня сказал? – поинтересовался старший.
– Переутомление…
– Из-за меня тебе приходится врать родной матери, – погрустнел Джин.
– Будем думать, что я просто не договариваю. А это не враньё, – хитро посмотрел Джун. В чем-то он был прав. Если не спрашивают о чём-то конкретном, то зачем самому об этом говорить.
– Намджун, мне вообще-то тоже домой надо! – открыв дверцу машины, крикнул Хосок.
– Сейчас! – с недовольным видом откликнулся тот. – Прости, Джин…
– Всё хорошо, – сказал хён и поцеловал Намджуна в щёку.
– До завтра, – попрощался Джун и побежал к машине.
                                      ***
Чимин уже ждал Джина на кухне с двумя чашками горячего чая. Ему предстояло рассказать хёну новость, о которой он побоялся заикнуться  в больнице. И чем раньше предупредит, тем будет лучше. Правда, реакцию старшего предугадать невозможно. Жаль, что нет времени все тарелки подальше в шкаф спрятать. Нет, не подумайте, Джин никогда не истерит до такой степени, но перестраховаться всё-таки стоило бы. А вот и он…
Джин, зайдя в комнату и увидев хандрившего друга, решил загладить вину. Сев рядом с ним, он пододвинул к себе свою кружку и стал молча накладывать сахар. Когда пошла шестая ложка, то Чимин не выдержал и сказал:
– Хён, зачем так много?!
– Помнишь, как в детстве мы с тобой спорили, кто положит больше ложек сахара в чай, а потом выпьет  эту гадость?
– Помню, – нахлынули воспоминания на Чимина. Он всегда выигрывал у Джина, так что пусть старший не рассчитывает на победу.
Двенадцать ложек сахара. Кто же сможет выпить больше? Первый глоток: Чимин морщится, но продолжает пить; Джин пытается не отставать…