#За стеной|18+

Глава 9.

— Слушай, с сестрой твоей соседки вообще всё нормально? Почему она такая... странная? Младшая ещё ничего, а старшая — просто жесть какая-то — Дон стряхивал со своего плеча чуть осыпавшуюся побелку со стены, об которую случайно обтёрся, пока перелезал.

Кира действительно была страннее чем обычно, потому что как минимум не ожидала, что нужно будет кого-то снова провожать через балкон без предупреждения. Благо, родителей, на удивление, дома не было, зато была её младшая сестра, которая и открыла эту несчастную дверь. Алёна действительно поверила в те небылицы, которые насочинял Дон ради того,чтобы пробраться к своему другу в квартиру, и проводила до самого балкона. Возможно, дело было в том, что её оказалось очень легко покорить, что невероятно взбесило Киру. Однако отдельный разговор состоялся уже после того, как Дон перелез через их балкон к "маме, которая забрала случайно его ключи вместе со своими". И не важно, что никакой логике это не поддавалось — лапшу уже со своих ушей они взяли и съели.

— Не знаю, — пожал плечами Тарас. — Я её, честно говоря, ни разу лично не видел, поэтому сказать тебе на этот счёт ничего не могу. Ты на кухню проходи, бутербродов можешь поесть.

Дон усмехнулся и покрутил пальцем у виска.

— Какие бутерброды? С ума что ли сошёл? — тот загадочно повёл бровью, расстёгивая рюкзак. — Я нам пиво принёс.

"Ага, пил я уже и пиво, и вино..." — пронеслось у Тараса в мыслях.

— Нет-нет, я не пью, — отнекивался тот, как только получил пинту в руки.

— Заткнись и пей, — отрезал Дон, уже развалившись на диване. — Бутерброды можешь мне сделать, так и быть.

— Обойдешься, — буркнул Панфилов, пряча половину лица в воротнике своего худи. Отопление отключили, кости закоченели.

Тарас не был почему-то настроен на такие посиделки. В последнее время его больше тянуло к варианту коротания времени наедине с самим собой. На его руке появилась дорожка новых ожогов, которые он необдуманно оставлял на себе каждый раз, когда появлялся соблазн что-то поджечь. Не можешь уничтожить что-то — так уничтожь себя. Настолько жестоко и просто он подходил к решению этого вопроса, когда каждый раз выбирал к чему притронуться снова.

— Эй, ты чего такой депрессивный? — подтолкнул Дон друга плечом.

Тот лишь пожал плечами, не желая отвечать. Он любил своё одиночество. Проводил с ним всё время, что было в запасе, то есть целые дни, крепко обнимал его и не отпускал от себя. То ли сложности подросткового возрасте сотворили с ним такое, то ли разочарование в людях. Тяжело жить в обществе лицемеров и патологических врунов. Каждый здесь болен по-своему и ни одного здорового он пока не видел за всю свою жизнь.