Ярко-жёлтый

13. Лжецам нужна хорошая память

...Забери меня ночью.
Я хочу увидеть людей,
Я хочу увидеть жизнь...

Из-за хрипящего динамика телефона казалось, что вокалист простужен. Филл подмурлыкивал ему тихо и ненавязчиво.

— Сколько там до закрытия?

— Час.

В тесной кухне нас было шестеро: мы с Филлом, повар, две официантки и бармен. Дерек-Меган-Софи-Итан — я попытался срифмовать их имена, чтобы лучше запомнить.

Филл такой ерундой не заморачивался: парни у него были «дружищами», девушки — то «сладкими», то «милыми», то ещё какой чушью из той же оперы. Ему, загорелому, белозубому, блондинистому до неприличия и по пояс голому, такое панибратство простили единогласно. Девушки смотрели на него, как на чудо; парни — как на что-то странное, непривычно-привлекательное, будто вдруг разглядели красоту там, где видеть её не привыкли.

Но мне-то какое дело? Никакого. У меня самодельный бонг в руках — и дым во рту, дым вокруг, дым в голове...

— Закроемся через полчаса, да?

— Ага...

Я лишь усмехнулся — дым струйками вылетел из ноздрей. Нет, ну какие ответственные работники!..

Впрочем, были бы действительно ответственные, мы бы сюда, в помещение «только для персонала», не попали. Не сидели бы впятером на полу, а Филл — с ногами на стуле, поглядывая на нас свысока. Не курили бы, передавая по кругу смятую пластиковую бутылку. Не сглатывали судорожно всё ещё горчащую слюну — спасибо Филлу, у которого, как оказалось, всегда есть чем развеселить публику. И я сейчас не про безумные «правдивые» истории из жизни.

А вот что, кстати, интересно. В последние дни Филл никуда надолго не отлучался, с сомнительными личностями не разговаривал и ничего без моего ведома не покупал. Значит, у него всегда есть с собой что-нибудь... этакое? Но при этом он больше не изменяется каждый день. Наверное, это хорошо? То, что он не боится быть со мной... ну... собой. Наверное, хорошо...

Закрыв глаза, я прислонился к стене. Связно мыслить получалось уже плохо. Мир начинал осознаваться другим способом — чувствами, враз обострившимися и чутко цепляющими всё, до чего могут дотянуться. И я внимательно к ним прислушивался: яркий свет забранных решётками люминесцентных ламп красит темноту за веками красным; пахнет жареным мясом, травкой и, из стоящей рядом посудомойки, порошком; телефон раз за разом проигрывает одну и ту же песню, но никто не торопится её сменить... Атмосфера извращённо-приземлённого декаданса как она есть.