День: 1445; Время: 16
Гарольд уходит с наступлением сумерек: на его щеках остаются следы от помады Лаванды, а в руке шуршит записка, адресованная Гарри.
День: 1446; Время: 8
— Ты попросила его прийти? — Драко спрашивает так, словно любопытство, дёргающее его за язык, причиняет боль.
— Гарольда?
— Конечно. Как раз того, кто и так знает, что надо вернуться, — сухость и сарказм, наверное, его любимая манера общения.
Грейнджер на мгновение задумывается: она хрустит круассаном, и пусть его нельзя сравнить с бабушкиной выпечкой, Гермиону всё равно захлёстывают воспоминания. О доме, об утренних весенних часах, о запахе сдобы, что остаётся на кухне, даже когда все отправляются спать.
— Я рассказала Гарри, чем мы занимаемся. Написала, что не обратилась к нему, потому что хотела дать ему возможность восстановиться должным образом.
— Письмо с извинениями.
— Нет. Прощения я не просила.
Драко прекращает жевать, но не отводит взгляда от телевизора. Грейнджер знает: Малфой всё равно не следит за тем, что там показывают... Он не понимает мультфильмы — последние пять минут он со скептическим видом пялился на говорящую жёлтую губку на экране.
— А тебя это волнует? — в её случае любопытство всегда управляет языком.
— Не моё дело, если ты считаешь нужным извиниться перед Поттером.
— Я имела в виду, если бы я попросила его прийти вместе с Гарольдом.
Малфой стискивает челюсти, опускает глаза и кладёт свой тост обратно на тарелку — то ли довольствуясь уже съеденным яблоком, то ли устав от их разговора.
— Грейнджер, это твоя операция.
Малфой так тщательно подбирает слова, что это кажется Гермионе странным и раздражающим, — он никогда раньше так не делал, по крайней мере, с ней. Выглядит Драко недовольным — возможно, злится на себя за то, что поднял этот вопрос. Наверное, он и сам уже устал ссориться с ней по поводу Гарри.
— Я просто не знала, насколько сильно ты его ненавидишь.
— Я не ненавижу Поттера. Мне плевать на него и на то, что он делает.
