The Fallout

Тридцать шесть

День: 1506; Время: 11

Шорох листьев заставляет Гермиону вскинуть голову, и она смотрит, как лёгкий ветерок колышет ветви деревьев за кухонным окном. Она перестаёт остервенело отмывать тарелки — от пара, поднимающегося над горячей водой, она потеет ещё сильнее. Ветер врывается в комнату, овевая разгорячённую кожу, и Грейнджер прикрывает глаза. Кое-какие кудряшки выбились из угрожающего вида пучка на её макушке и теперь прилипли к шее.

Она делает глубокий вдох и, заслышав за своей спиной поступь босых ног, поднимает веки. И чуть не роняет кружку, почувствовав на своих бёдрах пальцы, задирающие юбку её летнего платья. К её лопаткам прижимается твёрдая грудь, а чужие ладони ползут выше.

— Знаешь, однажды я подумаю, что ко мне кто-то пристаёт, и нанесу тебе серьёзные физические увечья, — Малфой никак не реагирует. Неужели он пытается её напугать? — Я знаю, что это ты.

— Уж надеюсь на это, — усмехается Драко, в его голосе сквозит недовольство. Наверное потому, что его ладонь уже успела обхватить её ягодицы, и если бы Гермиона не знала, что это он, ей бы стоило остановить наглеца после первого же касания.

Грейнджер поспешно смывает с кружки мыло, а Драко утыкается лицом ей в шею: Гермиона чувствует спиной, как глубоко он дышит. «Твой запах повсюду», — вспоминает она и теснее прижимается к нему. Но затем пытается оттолкнуть его плечом: ведь наверняка от неё несёт потом, и это отвратительно. Малфой не двигается с места, ведя носом по её челюсти и касаясь кожи языком. Гермиона протестующе фыркает, Драко усмехается и обнимает её за талию, едва Грейнджер делает попытку вывернуться.

Стоит ему добраться с поцелуями до лямки на её плече, Гермиона хмурится и снова дёргается. Малфой ёрзает и ловит лямку губами, начиная стягивать её вниз.

— Драко...

— Здесь никого нет.

— Знаю, они ушли утром, но...

— Мы услышим, если они вернутся.

— Знаю, — она прислушивается к собственным ощущениям от прикосновений сквозь тонкий материал и поворачивает голову к Драко, чей рот занят исследованиями её тела.

— Ты что, голый?

— А почему бы и нет?

Грейнджер смеётся, губы Малфоя на её подбородке изгибаются в улыбке и прижимаются к её рту. Поцелуй выходит ленивым и сладким: совсем как те, которыми они иногда обмениваются по утрам, когда сил на большее не остаётся, но потребность в ласке сохраняется. День просто палящий, а в сочетании с жаром их собственных тел становится поистине невыносимым. Зной опутывает коконом, затрудняя движения. Если сейчас они займутся сексом, следует всерьёз опасаться сердечного приступа.