Во имя всего, что мне дорого

Глава 19. Что-то происходит.

С разгромного десептиконского нападения прошла неделя. На удивление, за всё это время фиолетовозначные не подали никаких признаков активности. На несколько десятков километров вперёд, назад и в стороны не было замечено ничего, что могло бы указывать на присутствие другой фракции. Единственным исключением являлся Свиндл, которого якобы видел Джаз на одной из разведок, но, зная, что Фингал несильно печётся о деле десептиконов, такую мелочь можно было и пропустить.
Беседы с Матрицей и раньше были малопонятными, но теперь, похоже, они достигли пика своей непонятности. За последние несколько сол-циклов Матрица часто начинала диалог, но прерывала его, как только считала нужным, сообщая Оптимусу ничтожные крупицы информации. Теперь ему было известны имена и принадлежности всех шести талисманов, но пользы от этого было немного. Каждый из автоботов бесстрастно и уверенно отрицал свою принадлежность к подобным вещам, а сама Матрица не собиралась указывать своему последователю прямо на избранника.
Несмотря на это, с некоторыми из алозначных явно творилось что-то непонятное. Проул стал рассеяннее, не раз забывал о том, что не обязан сидеть за отчётами до рассвета, Айронхайд нередко бормотал себе что-то под нос, зачастую прямо во время разговора с кем-то (об этой его особенности Оптимусу не раз жаловались юнглинги, которые, от нечего делать, попытались наладить отношения со всеми членами команды), а Бластер перестал занимать главную автоботскую линию любимыми треками (пожалуй, это было лучшее изменение). И тем не менее, Оптимус серьёзно начал волноваться: вдруг случилось то, о чём он не знает, но случилось что-то очень важное? Он не раз спрашивал у каждого из них, в чём проблема, но Проул всегда находил отмазку не продолжать разговор и менял тему, не позволяя Прайму вставить и слова, после чего снова углублялся в работу, Бластер искренне удивлялся, почему это его волнует, а Айронхайд, блеснув парой крепких словечек, сразу же отбивал все подозрения ровно до следующего разговора с самим собой. Короче говоря, лидер автоботов был растерян, хотя старался не подавать виду. Рэтчет, по его просьбе, уже обследовал каждого из подозрительных ботов, но все трое были в полном порядке, и ничто не должно было так влиять на их характер и действия.
Оптимус чувствовал себя слабым. Он не может решить такую пустяковую проблему? Он выиграл не одно сражение в битвах с известнейшим гладиатором всего Кибертрона, но не может понять, что происходит с его союзниками? Айронхайда Оптимус знал ещё до войны, когда он был всего лишь второклассным телохранителем, который был буквально обвешан оружием самых разных типов и размеров. В кабине Броневик хранил самые ценные для него вещи: складной гранатомёт, который ласково звался "Охотницей", несколько метательных кинжалов (которыми, правда, оружейник почти не пользовался) и запасные патронташи. С Проулом лидер автоботов лично не был знаком, но зато немало слышал о нём из новостей. И, пожалуй, только Бластера Оптимус не знал вообще.
Красный хранитель появился как гром посреди ясного неба, моментально завоевав уважение у самых молодых юнглингов и ненависть — у старших. Если бы не его широкая осведомлённость в коммуникационных технологиях, Прайм уже давно бы отправил его в тыл, чтобы хоть насколько-то сохранить свою нейропроводку целой. После первого сол-цикла в обществе Бластера не было такого мехлинга, который не желал ему скорого деактива. Ночью многим продолжала слышаться музыка из личного отсека хранителя, который специально разместили подальше от остальных. Сайдсвайп рассказывал, что когда он, раздражённый тем фактом, что ему не дают набраться сил после нелёгкого задания, отправился к Бластеру в первую ночь высказать все свои претензии, красный автобот солировал на рок-гитаре, заставляя её издавать просто поражающие звуки. Сам юный мех (вчерашний юнглинг) стоял на одном колене, довольно ухмыляясь, радуясь своей музыке. По бокам сине-белый и чёрно-белый кассетники с упоением отыгрывали свою роль на ударных, золотой лев перебирал клавиши (откуда они только взялись?), а красный носорог просто за всем этим наблюдал. Занятые своим делом, никто не заметил появившегося красного ламбо, и он решил дождаться окончания концерта, чтобы наконец выразить Бластеру всё, что он о нём думает. Вот пронзительные ноты на гитаре сменились спокойными, и хранитель, придвинувшись к микрофону, начал петь. Голос у него был мягкий, бархатный, не в пример тому, которым он сегодня разговаривал. Тихо отбивали ритм барабанщики, клавиши замолкли совсем. Слов Сайдсвайп почти не различал: хранитель пел словно на другом языке. Когда отзвучало последнее слово, в музыку снова вступили клавиши, аккорды на электро-гитаре вновь стали жёстче, а барабаны зазвучали с новой силой. Красный ламбо, оторопев, вышел из отсека и прислушался уже снаружи.
Несмотря на громкость музыки, производившуюся за стеной, отсюда она звучала уже намного тише.
"Глушитель он там поставил, что ли?" — подумал фронтовик, возвращаясь к себе.
Тем не менее, на следующее утро Бластер упорно отрицал тот факт, что ночью не ложился вообще. Кассеты вторили ему в четыре голоса, а сине-белый кассетник даже пригрозил, что если от Бласта не отстанут, то он лично устроит каждому настоящий непрекращающийся ночной кошмар. После такого заявления желание Сайдсвайпа докопаться до истины резко поубавилось, и он утих.
В первый же сол-цикл Бластер установил статус беспечного и беззаботного мехлинга, и этот стереотип так за ним закрепился, что уже никто и не мог даже подумать о "другом" Бластере: пусть и на немного грустнее или спокойнее.
И теперь обычный мир рушится.. Оптимус страшился того, что подобное может захватить и других автоботов, и что тогда? Они станут намного уязвимее, и десептиконы не побрезгуют этим возпользоваться.
Оптимус не заметил, как серво сами принесли его к личному отсеку Проула. Встрепенулась Матрица.
"Там кто-то есть! Мой брат!" — вскрикнула она.
"Ты уверена? Откуда он мог там взяться? Проул бы обязательно доложил мне..." — недоумевал Прайм. —"К тому же, я не имею права заходить в его кварту без разрешения"
"Я не сомневаюсь в его верности тебе, но я кристалльно уверена в том, что там есть талисман" — заявила Матрица.
"Когда он закончит работу, я попрошу его показать мне, что там есть" — сказал Оптимус. Артефакт не ответил.

У десептиконов стояло затишье. Мегатрон размышлял над тем, как заманить автоботов в одну его ловушку неподалёку от Тайреста так, чтобы туда попал именно тот, кто ему нужен: желательно разведчик. Его можно как следует допросить, а если Хук объединит свои хирургические познания с научными исследованиями Шоквейва, то и протестировать на нём психо-картикальное соединение.
Взрывала разрабатывал этот проект ещё до войны, но ему не хватало знаний в области строения и работы процессора. Теперь же, с Крюком, всё должно было получиться.
— Лорд Мегатрон, — донеслось сзади. Вождь десептиконов обернулся и увидел Старскрима, который приложил ладонь к груди в знак почтения. — Позвольте мне провести разведку автоботской базы. Теперь, когда мы знаем где она, это было бы нам очень полезно.
— За базой неотступно следит отряд вехиконов, — отрезал Мегатрон. — Разведка не требуется.
Истребитель свёл крылья вместе, выражая своё недовольство. Лидер фиолетовозначных уже давно научился считывать настроение сикеров по одному движению их крыльев: они всегда выдавали все эмоции летучек с головой.
— Лорд Мегатрон, — пришёл вызов от отряда слежки.
— Докладывайте.
— Мы выследили одного юнглинга, который выболтал все автоботские планы! Двое автоботов завтра отправятся в Тарн за оружием и беприпасами, и на базе будет проводиться техническая проверка, во время которой отключатся все системы!
— Как удачно, — довольно проговорил Мегатрон. — Болтун — находка для шпиона. Старскрим, уведомли свою триаду об этом. Завтра мы атакуем снова.
Истребитель, конечно, был явно рад возможности поджарить автоботов, поэтому дёрнул крыльями и убежал. Лидер десептиконов довольно хмыкнул: ему нравился этот энергичный настрой своего заместителя.
Свою триаду Скандалист отыскал в их отсеке: Тандеркрекер сидел около стены и сосредоточенно что-то выцарапывал крошечной железякой на ней, а Скайварп ныл от скуки, сидя рядом и от нечего делать наблюдая за голубым сикером.
Белый ведущий прочистил вентиляционные трубы, чтобы привлечь их внимание. Ведомые моментально отвлеклись от своих занятий и повернулись к Старскриму.
— Завтра мы снова атакуем автоботов! — гордо заявил он, красуясь своим изяществом перед сотриадниками.
— У-у-у, зачем? — заскулил телепортёр. — Я не хочу-у-у...
— Рассказываю план, — продолжил белый сикер, не обращая внимания на его реплику, — Мы нанесём авиа-удар. Автоботы даже не поймут, что произошло, как сгорят в пламени наших ракет!
— Старскрим, — начал Тандеркрекер, перебирая железку в манипуляторах. — А почему атака случится именно завтра? Было доставлено какое-то специальное оружие?
— Нет, — фыркнул ведущий. — Завтра автоботы отключат систему защиты, специально для нас.
— Откуда мы это знаем? — продолжал вытягивать информацию голубой сикер.
— Разведка. — с ноткой презрения ответил Старскрим. —
Больше тебе знать ничего не необходимо.
"Подозрительно..." — заметил Лайтрикс. — "Только последний дурак будет рассказывать о своей уязвимости каждому встречному. Наверняка это ловушка!"
"Я доверяю Старскриму" — возразил Громовержец. — "Если понадобится, я пойду за ним в любую ловушку!"
Голубой сикер почувствовал, как артефакт сокрушённо вентилирует.
"Ты не улавливаешь сути..." — подытожил он, замолчав. Тандеркрекер тоже не пытался возобновить диалог.
— Итак, подготовьтесь как следует! — продолжил Старскрим. —Только попробуйте опозорить меня прямо перед Рэмджетом и автоботами!
— Никогда! — с готовностью выкрикнули оба сикера.
Ведущий довольно ухмыльнулся: ему нравился такой настрой его верных крыльев. Если Тандеркрекер не начнёт разыгрывать драму и не сбежит, поджав крылья, то он, Старскрим, вновь докажет своё превосходство над этими неотёсанными кусками металла!
Громовержец внезапно заметил, что его уровень энергии ниже половины. Забыл заправиться вовремя, вот дела! Так и до маразма недалеко.
Решив тотчас же исправить свою оплошность, голубой сикер вышел из отсека к хранилищу. Взяв себе средний куб, он уже хотел отправиться обратно, как в его поле зрения появился Шоквейв. И всё бы ничего, проскользнул бы куда-нибудь, так нет, о себе внезапно решил напомнить Артауэр. Этот шарк не испускал таких мощных энергетических волн с того момента, как Тандеркрекер раскопал его! И, конечно, такая аномалия привлекла внимание безумного учёного. Его единственный окуляр как-то недобро сверкнул в тусклом свете ламп, и Взрывала подошёл к Громовержцу.
— Откуда эта энергия? — недоверчиво спросил он, смотря пустым, безжизненным взглядом прямо в Искру сикера, отчего того пробрала дрожь.
— Какая энергия? — собрав всю свою силу воли, более-менее твёрдо вопросом на вопрос ответил Тандеркрекер.
— Из твоей кабины исходят мощные потоки энергии, — жутко-спокойно пояснил Шоквейв. — Что это за энергия?
"Нет! Не позволяй ему узнать об Артауэре!" — завопил Лайтрикс. — "Ни за что!"
"Как скажешь, конечно.." — задумчиво ответил Громовержец. — "Но почему?"
"Расскажу потом!"
Артауэр тем временем вёл себя очень странно и по-предательски: он усилил потоки энергии, из-за чего стенки кабины начинало неприятно покалывать.
Шоквейв явно не был настроен дружелюбно. Поняв, что словами ему результата не добиться, он абсолютно нечестным приёмом схватил сикера за крыло, сжав, чтобы не дёргался.
— Что это за энергия? — ещё раз повторил он. В этот момент Тандеркрекер поклялся обязательно вознести почести тому, кто сделал Взрывалу одно-манипуляторным, ведь тогда этот съехавший не сможет силой достать кулон.
— Да что ещё за энергия?! — позволил он себе разыграть театр. Жёлтый окуляр, если раньше излучал опасение, то теперь внушал самый настоящий ужас.
Никто не знает, что произошло бы, если бы в этот момент Шоквейва не вызвал Хук для работы над психо-картикальным соединением. Взрывала волей-неволей отпустил сикера и, подарив ему тяжёлый осуждающий взгляд, ушёл, позволив Громовержцу спокойно выпустить воздух.
— Обошлось... — пробормотал он облегчённо.
"Сколько раз я тебе уже говорил: найди Артауэру носителя! Он уже с процессора съезжает от того, что ты так рядом, энергии столько, а он не может ею насытиться! Знаешь, когда в баре на сцене интербот бёдрами вертит, ты тоже так искушён, так хочешь его..."
— Так, а ну замолк! — не сдержался Тандеркрекер. Щёки на клик вспыхнули голубым. — Нашёл с чем сравнивать!
"Главное, что ты понял" — невозмутимо отозвался артефакт. — "Ведь понял же?"
"Понял" — тяжело провентилировав, согласился сикер. — "Но как я узнаю, кому он подойдёт?"
"Я уже сравнил его со всеми десептиконами. Никому не подойдёт"
"Ты хочешь сказать, что я должен притащить его к автоботам?!" — ужаснулся Громовержец.
"Ну да. Там наверняка найдётся подходящий кандидат. В худшем случае — последователь Праймуса. Своему Созданию Праймус уж точно позволит принять силу артефакта"
"Я должен отдать этот кулон Оптимусу Прайму?!"
"Именно так. А, собственно, чего ты так удивляешься?"