Во имя всего, что мне дорого

Глава 28 - Экстра

Саундвейв снова и снова перечитывал последние строки, полученные от Бластера. Они резали Искру холодными кинжалами, а каменная крепость, выстроенная им в защиту от откружающих, подвергалась обстрелу из мортир и катапульт, и рушилась, падала, разваливалась на части...
От злости непонятно на кого связист резко запрокинул голову назад в беззвучном крике, но этот вопль тут же прекратился, когда он увидел внизу сообщения странный глиф... Почему он не приметил его раньше? Пролистнув сообщение ещё ниже, он обнаружил много таких глифов, непонятных, но которые наверняка скрывали в себе что-то важное!
"Босс, а дайте-ка это нам на расшифровку!" — предложил Френзи.
"Да, нам скучно!" — поддакнул Рамбл.
"Нет. Это послание я должен расшифровать сам" — Саундвейв не ожидал, что его голос подведёт его и задрожит даже по ментальной связи. Но, кажется, кассеты не особенно обратили на это внимание и лишь что-то пробубнили, а потом завели бесконечный спор о том, где сейчас Старскрим и сильно ли ему влетит. Связист приглушил ментальную связь и принялся за расшифровку.
Дело это было нелёгкое. Глифы танцевали по строке, сплетались, даже поворачивались разными сторонами! Но Саундвейв был бы не Саундвейв, если бы не прошёл через все эти препятствия. Глиф за глифом, он являл свету тайное послание Бластера. Вот что у него получилось: "Приходи завтра к руинам Тайреста. Один. Без кассет. Без оружия. Я хочу поговорить с окуляра на окуляр. Пять циклов после полудня."
Связист с тревогой глянул на хронометр и облегчённо выпустил пар: в запасе у него было целых пол-цикла.
Саундвейв открыл кассетную деку и по одному вытащил оттуда все четыре кассеты. Если кто-то и заметил перемену, то Реведж, но акцентировать внимание на этом он, конечно, не собирался.
Разрешить дела со своим отсутствием было несложно: страдая от невыносимой скуки, связист переделал всю возможную работу на целый сол-цикл вперёд, а сейчас, пользуясь прикрытием боевых "повреждений", мог вполне убедительно заявить, что ушёл в оффлайн. Никого бы это ничуть не смутило.
Тенью проскользув по коридорам и, слава Праймусу, никого не встретив, Саундвейв взлетел над лесом и полетел к руинам.
На входе он приземлился и просканировал пространство, но не обнаружил никаких признаков энергетической активности. А что, если его просто подло обманули, заставив поверить в невозможное?..

"Бласт, ну это скандал!" — возмущался Эджект. — "Вроде всё понятно мы тебе объяснили!"
Но хранитель не особенно его слушал. Он размышлял: стоит ли идти? Он затратит немало энергии, а Саундвейв может и не догадаться пролистать сообщение ниже. А может просто не расшифровать...
Но вера в чудеса взяла верх над скучной логикой и здравым смыслом. Бластер стопкой поставил свои кассеты на стол и ещё раз пробормотал про себя рассчитанное по джоорам время.
Его смена должна кончиться в семь. Сейчас полпятого. Пол-цикла туда, пол-цикла обратно, цикл. Полшестого. Полтора цикла на разговоры. В шесть-тридцать в главную кварту обязательно зайдёт Ультра Магнус и, не обнаружив дежурного на месте, отправится искать. Обязательно отправит сообщение, и это будет сигнальным маячком Бластеру, мол, пора возвращаться. Он вернётся, заговорит Магнусу дентпластины и выйдет сухим из воды. Ничего сложного.

Без пары джоор пять кусты зашевелились, и стоящий неподвижным валуном десептиконский связист тоже дрогнул. Из-за зелёной листвы показалась чёрная ладонь, а затем оттуда вылез и сам красный автобот.
Двое бывших смотрели друг на друга, и в обоих взглядах сквозило отчаяние и горечь.
— Ну... — неуверенно завёл разговор Бластер. — Я так понял, что мы с тобой всё же не горим ненавистью убийства?
Саундвейв кивнул. Несмотря на внешнюю холодность и даже отрешённость, внутри у него всё дрожало и полыхало.
Красный хранитель сделал шаг ближе и продолжил, немного бегая взглядом по сторонам. Он что-то говорил, говорил неуверенно, как читает стихотворение застеснявшийся маленький спарк. Саундвейв весьма отчётливо регистрировал повышение температуры корпуса автобота, видел, как Бластер ищет поддержки даже у собственных манипуляторов, которыми он неловко взмахивал, пытаясь подкрепить свои слова действиями.
Связист слушал его бессвязную болтовню какое-то время, но потом ему это надоело. Конечно, это был радикальный метод действий, но синий связист был уже не в силах мыслить холодно и отчужденно. Его серая маска с лязгом уехала в пазы, Саундвейв сделал резкий шаг к красному автоботу и, ухватив за боковые края шлема, поцеловал. Истосковавшись по чувственным серым губам, которых Бластер почти не видел со времён революции (случай в плену не считался), яркий хранитель жарко ответил на поцелуй.
Двое почти идентичных мехов стояли вплотную друг к другу, рассеянно бегая манипуляторами по забытому корпусу партнёра, разрывая долгий поцелуй чтобы лишь приникнуть к чужому металлу губ с новой силой, и просто наслаждаясь тем, что они снова вместе.
Они молчали, но тишина могла сказать больше тысячи, больше миллиона слов. Саундвейв смотрел в дорогие ему светло-голубые окуляры, в которых лёгким блеском отражалась заходящая Проксима, смотрел — и не мог насмотреться. Когда-то, глядя в них, он находил там лишь ненависть — и ненавидел в ответ. И просто не понимал, что пылкому и чувствительному партнёру требовалось всего немного ласки, немного сочувствия, немного понимания. Взаимного понимания.
А Бластер большим пальцем поглаживал синий шлем и не мог поверить, что когда-то он искренне больше не желал встретить Саундвейва хоть раз на своём пути. И он тоже не понимал раньше, чего так жаждет его партнёр: немного уважения, немного серьёзности. Немного так не хватающего осознания происходящего.
Но это значило уже совсем немногое. Ведь главным было то, что они снова вместе.