Тьма в его глазах

27. Секунды...

Секунды тают, неровным слоем пыли оседая на бетоне вокруг меня. Я лежу неподвижно, мысленно пытаясь пересчитать все до одной пылинки, но они постоянно путаются, сбивая меня с толку и доводя до помешательства.

Возможно, я уже сошла с ума... или близка к этому. Я никогда не задумывалась о том, как чувствуют себя сумасшедшие. По крайней мере, мне уже не холодно, не больно, почти не страшно. Я просто лежу в тишине, пытаясь взглядом выхватить из темноты комнаты каждую пылинку, что кружит в воздухе... ухватиться за каждую секунду, что может стать последней в этой жизни. Но смерть уже не ужасает меня, а кажется чем-то совершенно естественным, даже в чём-то успокаивающим. Мне бредится, как я мягко опускаюсь в её теплые, надёжные объятья, и она уносит меня с собой из тёмной, холодной комнаты, даруя освобождение... Только мысли об Киме вновь и вновь притягивают меня обратно на землю. Я не могу так просто оставить его.

Совру, если скажу, что моя жизнь была лёгкой. Она в чём-то напоминает комнату, в которой то включают, то выключают свет. Я была счастлива, пока были живы мои родители. Они были теми людьми, кто по-настоящему любил меня, переживал обо мне... Когда их не стало, я словно погрузилась в непроглядную темноту. Лишь забота бабушки была тем лучиком света, что не давал мне забыться в сковывающем душу страхе, но когда и она отправилась на тот свет, тьма окружила меня со всех сторон, погребая в своих объятьях... Так было до того дня, пока я не встретила Тэхёна. Он стал моим светом, он позволил мне вновь почувствовать, что я не одна... Пусть мне суждено умереть сегодня-завтра, я счастлива, что отправлюсь на тот свет, познав окрыляющее чувство любви, которая, я буду верить, была взаимной.

Гул шагов заставляет вздрогнуть. Я сжимаюсь на холодном полу, кусая пересохшие губы, но так и не открываю глаз. Кто бы это ни был, он вряд ли желает мне добра.

Кто-то толкает меня в спину носком ботинка. Не сильно, но достаточно, чтобы заставить меня ощутить боль в измученном теле, которое сейчас кажется мне хрупким, как грифель от карандаша.

— Лежишь, сестрёнка? — над ухом насмешливый голос Ыну, но я всё так же не открываю глаз. Не могу его видеть. — Померла ты, что ли? — небрежно фыркает он, пиная меня снова. На этот раз сильнее. Я шиплю от боли, скрючиваясь в попытке закрыться. — Жива, конечно. Думаешь, я позволю тебе так просто подохнуть?