Autoaggression

5

                                                                                                                                     "Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. 

Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?"

                                                                                                                                    Джером Дэвид Сэлинджер

                                                                                                                                            "Над пропастью во ржи"

    После похорон их семейное счастье разрушилось, как карточный домик. Всегда улыбающаяся женщина и любящая мать двоих дочерей замкнулась в себе. Она все меньше и меньше выходила из комнаты, перестала есть и полностью игнорировала девочек. Айви превратилась в одну из этих высокомерных сучек, которых так часто показывают в дешевых драмах. Девушка носила ультракороткие вещи, портила кожу лица огромным изобилием косметики и флиртовала с каждым встречным, что значительно подкосило её репутацию. 

Младшей было блевать охота, стоило заметить сальные взгляды взрослых мужиков на свою шестнадцатилетнюю сестру, поэтому ёмкое "шлюха" звучало в их доме чаще, чем имя старшей. Ви тоже не оставалась в долгу и старалась просто не замечать младшую, пока не требовалось заткнуть кого-то слишком разговорчивого. 

Стоит ли говорить, что Ая справлялась со своей болью с помощью насилия? Она перестала учиться, игнорируя упреки учителей и крики директора о её отчислении, стоило ей все таки заявиться в  школу. Нудным урокам она предпочитала беспрерывное шатание по улицам города со шпаной старше на пару лет. Вседозволенность развязала руки подростка на пути к  беззаконью. Многочисленные приводы за драки и нанесения тяжких телесных, административные штрафы за воровство и порчу имущества. Мисс Хейз поджимала тонкие губы, в очередной раз видя девочку в своём кабинете и тяжело вздыхала понимая, что постоянные психоанализы и воспитательные беседы проходили мимо ушей. 

"Ты понимаешь, что на это уже невозможно закрывать глаза?"

Равнодушный кивок.

"Твои проделки выходят за рамки "детских"."

Ироничный смешок.

"Ты хочешь оказаться в колонии для таких же проблемных детей,как и ты?"

Раздраженный взгляд.

"Почему ты делаешь это? Кто-то из твоих взрослых друзей подталкивает к тому, что ты делаешь?"

Ая не справилась с гневом. Ярость  вспыхнула, как спичка и я она вылетела из кабинета социального работника, лишь бы не ударить тетку. Чаще своего имени она слышала поучения, слова жалости и оскорбления, что ужасно выводило из себя.

"Бедная девочка", "совсем скатилась", "брошенный ребенок", "мать с ума сошла, старшая сестра настоящая проститутка, кем еще её быть, как не уголовнице?", "жалко Питера, ему приходится мириться с такой обузой."

Обузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобузаобуза

 Чужие голоса разрывали черепушку и ей хотелось кричать от безысходности. Она невиновата. Она не убивала своего отца, она не заставляла свою мать быть затворницей, она не желала своей сестре такого будущего, она не мечтала быть той, кем теперь является. 

Её ненавидят, презирают, избегают и от всей души желают попасть за решётку, чтобы отчистить их светлый город от гнилой заразы в её лице. И только Питер понимает, прикрывает все её тёмные делишки и лишь  обреченно качает головой, отпуская младшую из отдела и не понимал, что ему делать дальше. Старший брат всегда справлялся лучше, он же всего лишь говнюк, который доставал Алистера, учил младшую племянницу всяким крутым выражениям и как надирать чужие задницы. Что ж последний пункт он явно перевыполнил.

 Вылетев из местного полицейского офиса, Ая кинулась в единственное место, где могла побыть в тишине. Там теперь всегда тишина, приправленная печалью и скорбью. 

Лучше бы она не возвращалась в тот день домой. Лучше бы она и правда была похоронена вместо отца.