Прошлое преследует нас. Иногда кажется, что его уже присмирили. Что можно жить дальше, заботясь только о своем настоящем и будущем. Но на самом деле, прошлое всегда было и будет частью нас. Оно создает большую часть нас точно так же, как и вода. Без него существовать не получится. Из-за него в груди болит невыносимо, но оно преподает уроки. И ты, похоже, ни один не усвоила. Снова добровольно призналась, что нуждаешься в другом человеке больше, чем в самой себе, ты сама же вручила ему в руки свое сердце и кинжал, разрешая в любое мгновение проткнуть сжимающийся орган.
«Я хочу быть один.»
Хочется выдернуть изнутри абсолютно все чувства. Не оставить ни одного корня, ни одного листочка или лепестка этого ядовитого куста. Ты чувствуешь, как тонешь. Внизу дна не видно, лишь черная дыра. Ты пытаешься плыть к берегу, но он отдаляется от тебя с каждой секундой все дальше. Вода прячет под собой, кислорода недостаточно, а ты больше не имеешь сил сопротивляться и уходишь на самые глубины. Здесь темно, холодно и страшно. И ты ощущаешь боль в полной мере.
«Без тебя, понимаешь?»
Ты не помнишь, как села в машину. Сердце больше не стучит, ведь его хозяин только что без сожалений раздавил его, заставив остановиться. Ты вдыхаешь глубоко. Смотришь перед собой на могилы и не понимаешь, почему ты еще жива. Сжимаешь сильно руль, отводя глаза. Чего сейчас стоит твое существование? Что тебе сейчас дальше делать? Что произошло за эти несколько месяцев с тобой? Раньше ты годами выживала одна, никого к себе не подпуская. Не рвалась умереть, но жить желания тоже не было. Спускала все на самотек, убегала, искала еду и оружие, иногда бескорыстно спасала людей, даже не позволяя им отблагодарить тебя.
Почему именно этот раз стал исключением? Почему именно сейчас так сложно принять то, что ты снова все потеряла и осталась одна? Почему ты больше не чувствуешь себя сильной и ничем никому не обязанной? Чертова любовь, чертова привязанность. Они вместе разрушают все, и ты стала их очередной жертвой.
«Ты будешь переживать только за себя, я за себя. И даже если кто-то из нас умрет, мы не доставим такой невыносимой боли друг другу.»
«Если кто-то из нас умрет…» Слова, которые самостоятельно вырезались у тебя под грудью кровавой татуировкой и никогда не заживут. «Мы не доставим такой невыносимой боли друг другу». А сейчас она выносима? Сейчас разве легче?
«Так будет лучше для нас обоих.»
Кто вообще разрешал решать за обоих?! Лучше не будет. С каждым днем чувство вины и боль будут пожирать все сильнее, пока не поглотят, как тьма. И ты исчезнешь бесследно. Вот что будет.
Джин и Юнги были теми, кто позволил снова ощутить огонь внутри. Не тот, что убивает, а тот, что исцеляет. Позволили ощутить силу веры. Ты поверила в лучшее будущее и освобождение от кошмаров. Ты готова была остаться в Омиде, когда вы бы его нашли, готова была пожертвовать собой для вакцины. Но тебя обманули. Юнги мертв, поглощен хаосом. А Джин ушел. Его следы засыпал собой белый ледяной снег, отнимая у тебя возможность найти к нему путь. Огонь погас под дуновением зимнего ветра. Оставил после себя лишь обгоревшие внутренности и черную пустыню. Вера превратилась в монстра, обглодав кости.
Температура на улице все ниже, снег летит вниз, срываясь в стороны от грозных порывов ветра. Вороны кричат так громко, что ты слышишь их через закрытые окна джипа, словно пытаются предупредить о том, что все совсем не так, как написано судьбой. Так почему же она ничего не предпринимает?
Ты не знаешь, сколько так просидела. В машине температура низкая, тело трясет от холода, лицо стягивает от высохших соленых ручьев, а изо рта идет пар. Ты прикрываешь глаза, гулко сглатывая, одной рукой сжимаешь руль, а второй ищешь ключ зажигания. Медлишь немного и поворачиваешь голову в ту сторону, куда несколькими часами ранее ушел Джин. На лесной дороге совершенно пусто, лишь деревья возвышаются, шатаясь в стороны, словно качают головой, сожалея. Да только толку с этих сожалений.
Заводишь машину и уезжаешь совсем в другую сторону, запрещая себе смотреть в зеркало заднего вида. Это был выбор Джина. Он посчитал, что ему будет лучше в одиночку, когда он не будет переживать ни за кого и не будет ничем жертвовать, потому что у него ничего нет. Ты уважаешь желания Джина, позволяешь сделать так, как он решил за вас обоих, хоть и не имел права на это. Ты запрещаешь себе злиться и пытаешься подавить любовь. Обещаешь себе никогда не искать Джина. Теперь у тебя есть лишь ты.
Только правильно ли сейчас в таком состоянии принимать столь важные решения?
Джин замерзает от холода, но возвращаться не собирается. Он убеждает самого себя, что делает это ради тебя самой. Не хочет, чтобы ты еще раз испытала подобную боль. Думает, что тебе будет проще, как раньше, выживать одной, заботиться только о себе. Он все решил наперед и считает, что это правильно. Единственное, о чем он не подумал, — это о любви. Что делать с ней теперь? Как с ней жить и как утихомирить? Нет больше никого, кому он мог бы ее подарить. Ради кого жить… нет, существовать теперь? Ради себя самого? А какой в этом смысл?
Миллионы вопросов на которые Джин никогда не получит ответа. Хочет верить, что чем дальше вы будете друг от друга, то тем слабее будет становиться ваша любовь, пока совсем не исчезнет. Джин прекрасно понимает, что его чувства никуда не денутся. Возможно, он даже умрет, не выдержав их шепот. С каждым шагом внутри что-то все сильнее натягивается, вот-вот разорвет всё в клочья.
Снег кружит над головой. Летит в самое лицо, задерживаясь в волосах, на ресницах и бровях. Режет кожу, оставляя тоненькие шрамы. Пытается заставить развернуться и идти в другую сторону. А Джин всё игнорирует. Он верит, что у него только лучшие побуждения, которые должны даровать наилучший исход из всех возможных.
Мужчина неосознанно оглядывается. Но за спиной никого. Пустая дорога, его следы, которые засыпает снег, ветер, гуляющий среди деревьев. Никого. Он один. Джин видит, как в одно мгновение лишается своего брата не по крови. В другое — он добровольно бросает тебя на другую сторону пропасти, которая с каждой секундой все шире. Ты кричишь на другой стороне, умоляешь не бросать, тянешь к нему руки. Твой крик затихает, перекрываясь шумом ветра.
Джин отшатывается, делая шаг назад, оборачивается, смотря вперед перед собой. Отросшие волосы, засыпанные снегом, из-за ветра неугомонно мелькают перед глазами. Мужчина теребит лямку рюкзака. Ему кажется, что он только что своими же руками убил тебя. Убил всех, кто ему был дорог. Джин только сейчас понимает, что натворил.
Он срывается на бег, хоть и так от несколько часовой ходьбы не чувствует ног. Сейчас не его состояние в приоритете, а человек, без которого его тело отказывается функционировать. Снег летит в спину, словно подгоняет и пытается помочь. Собственные слова отбиваются у Джина в голове барабанными ударами. Он видит твое заплаканное лицо. Чувствует твое состояние. Его легкие сжимаются болезненно и горят, но он все равно глотает ледяной и одновременно раскалённый воздух, заставляя себя не останавливаться. Ощущение, словно он бежит совсем не в ту сторону, хоть и дорога прямая. Глаза слезятся, ноги все тяжелее переставлять, а дышать почти невыносимо.
Крики воронов в небе кажутся слишком громкими в лесной мертвой тишине. Джин не ощущает удары собственного сердца, хотя оно должно колотиться сумасшедше. Он не сразу осознает, как добирается до нужного места. Но все, что видит, это лишь засыпанный снегом костер, три каменных надгробия и один крест. Он не видит тебя, своего последнего спасения, своей последней жизни.
«Что ж ты натворил, Сокджин?» — крутится в голове. Внутри собирается огромная масса всех ощущений и подкатывает к самому горлу, прочно оседая там. Колени подгибаются, и мужчина падает на замерзшую землю, руками цепляясь за волосы. Безвыходность и отчаяние покорили еще одну вершину, ликуя вместе со страхом.
Джин думал, что все будет к лучшему, но он же сам сыграл с собой плохую шутку. Юнги всегда учил не принимать решений на эмоциях, ведь это может плохо обернуться. Но Джин, к сожалению, не усвоил ни один урок.
