У тебя захватывает дух. Ты не веришь своим глазам, не понимаешь, что чувствуешь. Кожу обдает липким холодом, а в животе все скручивает. Юнги делает неуверенный шаг, опуская автомат. Он вздыхает с облегчением, жалобно заламывая брови. Его подбородок подрагивает, а грудь тяжело вздымается и опускается. Ему кажется, что он просто сошел с ума, что то, что он видит, ненастоящее. Джин опускает руки, неуверенно сжимая черный блокнот пальцами, и не знает, как ему все объяснить.
— Простите меня, — парень пожимает плечами, кусая нижнюю губу. — Я должен был вам все рассказать, должен был предупредить, но не успел. Я не хотел заставлять вас волноваться. Тэхён уверял меня, что вы будете в безопасности, мне пришлось ему поверить. В тот вечер, когда мы прибыли, он рассказал мне все. И я рискнул. Хосок понял на утро, что я сбежал, но он не бросился меня искать, потому что знал, что вы остались. Только он не ожидал предательства от своего родного и самого близкого человека, — Сокджин хмурится, все еще испытывая жалость к Киму. — Тэ хотел уничтожить лагерь и всех его людей вместе с ним, в том числе и себя с Хосоком. Он любил его, но эта любовь была обречена. Я помог ему завлечь толпу инфицированных к Морэне и должен был ждать вас у входа, но вы не появились. Мы с Тэхеном не допустили того варианта, что Чон захочет убить вас раньше, чем нужно. Я испугался, что могу потерять вас навсегда, — мужчина поднимает глаза на вас с Юнги и сморит с раскаянием, пока вы даже и слова не проронили. — Я должен был взорвать ангар и убить Хосока вместе с Тэхеном. К сожалению, я выполнил только одну его просьбу, потому что Тэ умер не от моих рук, — между вами повисает молчание, которое, кажется, тянется вечность. Вы смотрите на Джина, не двигаясь, словно даже не дыша, будто призрака увидели. Ты, похоже, только сейчас наконец полностью все осознаешь. Контролировать себя, свои мысли и тело становится сложным. Тебя словно обтянуло тугими цепями, которые тянут вниз, а сверху придавливает тяжелый камень.
Мин делает еще один шаг вперед, опуская свой автомат дулом вниз, и все крепче сжимает рукоять своего АК-47. По нему видно, как он старается себя сдержать, чтобы не вмазать другу за его самодеятельность.
— Какого, блять, черта, ты постоянно геройствуешь в одиночку? — парень кивает на друга, чутко проговаривая каждое слово. — Почему ты пытаешься вечно всем помочь и о себе не думаешь? Если ты умрешь, ты уже никому не поможешь, понимаешь? — Юнги тычет в него пальцем, как в провинившегося ребенка. Его разрывает изнутри разными чувствами. Хочется наорать на Кима, хочется избить его, хочется крепко обнять и держать его в своих объятиях, пока не почувствует удары его сердца, хочется читать ему нотации о его собственной безопасности. Хочется просто заплакать от облегчения. Но Юнги выбирает четвертый вариант. — Хватит всего этого дерьма! Ты не герой фильма, которому фартит в каждом испытании, который доходит до конца своей истории целым и невредимым и живёт долго и счастливо. Ты можешь лишь сдохнуть, и на этом все! Финал твоей истории, где больше, возможно, и некому будет тебя вспомнить.
«Спасибо, что ты у меня есть. Спасибо, что готов отдать свою жизнь ради меня. Спасибо, что ты все еще со мной. Прости, что я не настолько смелый, как ты, Джин, прости...»
— Неужели тебе совсем не страшно? — обреченно спрашивает.
— Смелости без страха не бывает. Но я ничего не чувствую, когда на кону стоят жизни дорогих мне людей.
— Только что будет с этими людьми, если тебя не станет? — последнее, что проговаривает Мин, проходя мимо друга, и нарочно задевает его плечом, слегка оттолкнув в сторону.
Он садится в машину на заднее сидение и бросает оружие рядом с собой, замечая ваши рюкзаки. Видит свою биту и твой черный плащ, в котором ты встретила их. Тэхен вернул вам все обратно и оставил еще немного овощей и консервов. Юнги знает, что Ким всегда осторожен в своих действиях и решениях, всегда рассудителен, но все равно постоянно волнуется за него. Мужчина устало прикрывает глаза, облокачиваясь на свои колени, и потирает грязными пальцами все еще окровавленный лоб. Он жалеет, что вместо того, чтобы обрадоваться своему другу, он наорал на него. Но это только потому, что он до боли в сердце дорожит им. Мин хочет поблагодарить его за все, но каждый раз не знает, как начать. Он не знает, что их может ожидать дальше, и так боится, что его слова будут не совсем правильными, что они могут стать последними. Юнги тянется за бутылкой воды в рюкзак и смачивает край лежащей рядом кофты, чтобы наконец вытереть лицо от крови, из-за шока и адреналина даже не ощущая боли от своих ран.
— Прости еще раз, — повторяет Сокджин, опуская глаза.
Ты не отвечаешь. Ты лишь закидываешь лямку автомата на плечо, подходишь к нему и цепляешься пальцами в его кожаную куртку, прижимаясь всем телом. Не закрываешь глаза, которые тут же наполняются слезами, боясь, что все окажется миражем. Ты сжимаешь плотно губы, чувствуя, как горячие капельки скатываются к подбородку, впитываются футболкой мужчины. Ким сбит с толку твоим действием, он осторожно обнимает в ответ, пальцами одной руки зарываясь в твои волосы. На душе от этого безумно тепло и спокойно, словно он снова обрел дом, словно вокруг не царит хаос. Ты вдыхаешь глубоко запах древесины и кожаной куртки, который исходит от мужчины. Так легче, намного легче.
— Не делай так больше, умоляю. Не уходи. Не бросай ни Юнги, ни... меня.
— Обещаю.
Звучит искренне. Звучит так, будто Джин ни на шаг не собирается от вас отходить, как самый настоящий ангел-хранитель. Если инфицированные — это зло в чистом виде, то Сокджин — воплощение добра, которое всегда побеждает. Ты заглядываешь в его темные глаза, видя в них свое отражение. Этими двумя омутами тебе хочется заменить все зеркала, чтобы смотреть только в них. Ким мягко улыбается, перемещая руку с волос на твою щеку, слегка поглаживая и отдавая свое тепло. Ты снова чувствуешь себя нужной. Твои губы приоткрыты, и, черт возьми, Джин соврет, если скажет, что не хочет их коснуться. Ему сложно совладать с собой. Он наклоняется ближе к тебе, а улыбка внезапно исчезает с лица. Ты опускаешь глаза на его пухлые слегка сухие губы и тянешься в ответ, но затем резко отстраняешься, выпутываясь из объятий. Нет, ты все еще не готова.
— Нам нужно уезжать отсюда, — ты быстро утираешь слезы с щек и идешь к машине, не оборачиваясь. Мужчине кажется, что ты только что отдала ему что-то важное, что ему предстоит беречь, как зеницу ока.
* * * * *
Ты отрываешь маленький кусок мяса от кости поджаренной белки, одну из которых поймал Юнги на ужин. Вы молча сидите вокруг костра, а в метре от вас ваша машина. Огонь тихо потрескивает, рассеивая мрак вокруг, а в языках пламени готовится еще несколько белок. Мин так и не коснулся своей порции, протянув руки ближе к огню. В его грустных и немного обеспокоенных глазах отражается огненный свет, который прячет в себе сотни несказанных слов. Пока вы ехали в машине, ты обработала его раны на лице, заклеив их после пластырями, найденными в бардачке гелендвагена. Джин делает глоток воды, ампотом протягивает бутылку Мину, который отрицательно машет головой. Черноволосый опирается спиной на поваленное дерево, отставив свою тарелку с мясом, которой служила кора того же дерева, и сложил руки на груди. Ты медленно жуешь сухое мясо, почти безвкусное, не решаясь первой нарушить тишину. Никто из вас так и не отошел от произошедшего. Ты почему-то чувствуешь неловкость перед Кимом за свою внезапную просьбу, Юнги чувствует стыд перед другом и все еще немного хочет его ударить. Сокджин же наконец более спокоен, оказавшись рядом с вами.
— Я был слишком резок, прости, — Мин говорит настолько внезапно, что ты немного вздрагиваешь, чувствуя слегка напряженную атмосферу. — Я не хотел никак тебя задеть. Я лишь волнуюсь. Я чертовски благодарен тебе, что ты спас нас. Ты всегда делаешь больше всех, только бы уберечь. Но меня нервирует то, что ты совершено не думаешь о себе, — Юнги озлоблено срывает траву под ногами, начиная рвать ее на маленькие части. — Я боюсь потерять тебя.
— Все в порядке. Я понимаю тебя, — коротко отвечает Джин, улыбаясь, и сжимает плечо друга, встречаясь с его взглядом.
Дышать после этого становится намного легче всем. Ты тихо хмыкаешь себе под нос, а Юнги выравнивается в спине, наконец взяв в руки свою еду.
— Как это на вкус? — слегка морщится, смотря на вас по очереди. — Только не говорите, что как курица.
— Нет, Юнги, это белка, — ты вскидываешь брови, коротко засмеявшись. — И на вкус это тоже как... — ты переводишь взгляд на мясо перед собой, — как белка.
Вы вместе смеетесь, и Мин отправляет в рот кусочек мяса, тут же выдав одно лишь:
— Дерьмо, хуже некуда.
— Так, что там с Омидом? — ты вопросительно склоняешь голову к плечу, ожидая ответа не меньше, чем Юнги.
— В этом дневнике все расписано, — Джин достает из внутреннего кармана куртки небольшую книжечку, махнув ею в воздухе. — Полностью рассказано о том, где его искать и что у них есть. Нам нужно двигаться в противоположную сторону. В нормальных условиях путь занял бы у нас примерно неделю времени, но учитывая то, что происходит, возможно, нам придется объезжать города. Возможно, мы не сможем найти бензин и нам придется идти пешком. Так что доберемся мы за месяц, и это если только повезет, — он пожимает плечами, хлопнув дневником по ладони. — Других вариантов нет, но радует то, что лагерь действительно существует, — вы с Юнги согласно киваете. — Мне только одно не понятно, кто такие Цикады. Здесь сказано только то, что их осталось не так много, но Намджун боится рисковать нападать на них, потому что им нечего терять, и не ясно, что они могут сделать. Дальше несколько страниц вырваны.
От услышанного ты перестаешь дышать, сдерживая себя, чтобы снова не окунуться в прошлое.
— Я знаю, кто такие Цикады, — ты глубоко вдыхаешь, потупляя глаза в огонь. — И если это те же люди, что были три года назад в начале эпидемии, я готова каждого из них убить собственными руками. У меня была смена в больнице, когда все началось. Цикады — это тайная военная группировка. Они закрыли все входы и выходы больницы и начали уничтожать все изнутри, чтобы вирус не вышел в мир. Они убивали зараженных и нет, без разбора. Детей, женщин, мужчин, стариков. Я была одной из тех, кто смог выбраться, если не единственной. Но, как видите, вирус они не удержали. Из-за них я потеряла близких мне людей.
— Написано еще что-то про лаборатории и людей с иммунитетом, но не ясно, к чему это относится и что здесь имеется в виду. Ты знаешь, что это может значить? — мужчины внимательно слушают каждое твое слово, ничего не пропуская мимо.
— О господи, выходит, я не одна? — ты в шоке приоткрываешь рот, переводя немного встревоженный и слегка наполненный надеждой взгляд на Кима и Мина, которые не понимают, к чему ты клонишь. Ты поднимаешь рукав своей кофты, обнажая запястье с татуировкой, под которой видно старый шрам. — Этому укусу три года. Я не могу заразиться.
— Твою мать... Сколько же таких есть еще? — Юнги замирает, не в силах отвести глаз от татуировки.
— Я не знаю, — мотаешь отрицательно головой. — Я никогда и ни за что не поверю больше Цикадам, но если они могут вывести вакцину, то мы должны найти их.
