Далекие странники/Word of honor/Faraway Wanderers/天涯客

Глава 41

Глава 41. Отчаяние

Прежде при своих визитах Чжоу Цзышу прямиком входил внутрь лавки. Однако сегодня владелец, впустив их в главный зал, первым делом налил ему и Вэнь Кэсину, глазеющему на обстановку, словно впервые оказавшийся в городе деревенщина, по чашке чая и, затем встав в сторонке, просиял:

– Прошу, подождите немного, господин Чжоу. Седьмой лорд сегодня тоже здесь, управляющий уже ушёл сообщить о вашем прибытии.

От близящейся встречи со старым другом у Чжоу Цзышу подпрыгнуло сердце; его захлестнула беспорядочная буря эмоций.

Но в это же время Вэнь Кэсин беспардонно заметил:

– Эй, разве они не говорили, что Гу Сян и Чжан Чэнлин здесь? Разве не достаточно просто вывести сюда этих бестолковых детей? Какие ещё новости нужно передать? Мы будто на императорский двор попали.

Чжоу Цзышу остался тих, в мыслях дивясь тому, какой всё-таки Вэнь Кэсин необыкновенный, ибо каждое его предположение было верным.

Спустя недолго, проворно перебирая ногами, перед ними предстал Пинъань.

– Господин Чжоу, мой лорд и великий шаман ожидают вас внутри.

Услышав два слова «Великий шаман», Вэнь Кэсин был весьма удивлён.

– Неужели и правда тот невероятно таинственный великий шаман из Наньцзяна? - подумал он.

Мир боевых искусств центральных равнин с каждым днём погружался в больший хаос.

Едва ли имея возможность обдумать мысль, Вэнь Кэсин поспешил за Чжоу Цзышу во внутренний зал. За старой деревянной дверью их взору открылся дворик с рядами посаженных цветов сладкого Османтуса. На ходу вдыхая их нежный аромат, они вскоре оказались у дома. Стоило Пинъаню отодвинуть занавеску, как на них хлынул поток тёплого воздуха. Заглянув внутрь, Вэнь Кэсин обнаружил, что кроме Гу Сян и Чжан Чэнлина там находилось двое мужчин.

Его взгляд невольно столкнулся с взором человека в чёрном - но лишь на мгновение, после чего они кивнули друг другу и одновременно отвели глаза, как бы вежливо уступая.

Вэнь Кэсин перевёл внимание на второго незнакомца, полагая, что этот человек и являлся Седьмым лордом, о котором упомянул владелец лавки. На первый взгляд он не мог сдержать восхищённого вздоха. Он считал себя тем, кто повидал немало красивых людей на своём веку. И всё же никто из них не мог сравниться с этим мужчиной - его внешний облик, казалось, нёс отпечаток кокетства, который уравнивался благородными манерами, тем самым подчёркивая его неуловимое обаяние. Выражение “великолепный, точно орхидея и яшма”, похоже, было списано специально с него.