Ты теперь моя

Глава 17.

Pov. Дженни.
Вам знакомо, что такое разряд электрического тока? А если очень мощный? Который выдержать, оставаясь невредимым, невозможно? Меня прошивает таким, едва соединяются наши губы. Разит через все тело, словно молния, с макушки до кончиков ног. Я содрогаюсь. Чувствую, что и Тэхен вздрагивает. Вздрагивает и каменеет, инстинктивно перегруппировываясь. Только поздно… Этой синхронной волной нас будто спаивает и выбрасывает за грань, из-за которой нельзя вернуться.
Ощущения потрясают. Выработанная энергия рассыпается внутри меня колкими и горячими искрами. С будоражащей опаской предвкушаю то, что почувствую, углубив поцелуй. Но едва я всасываю нижнюю губу Тэхена и касаюсь ее языком, его крупная грубоватая ладонь ложится мне на горло и, надавливая, заставляет отстраниться.
— Что делаешь?
Я горю. Я трясусь. Мне мало. Я хочу его целовать. И хочу, чтобы он мне отвечал.
Игнорируя вопрос, дергаюсь, чтобы возобновить поцелуй. Но он не позволяет приблизиться. Удерживает на расстоянии.
Что ж ты за человек?
Ни свой, ни чужой.
Мой.
Мой же? Я ведь принадлежу ему.
— Хочу целоваться, — говорю откровенно. Голодно облизываюсь, отстраненно удивляясь тому, что во мне оказывается столько порока. — С кем мне целоваться? Тоже кого-нибудь из охраны приставишь?
Перемещая пальцы, Тэхен с силой стискивает мой подбородок. Сжимая челюсти, прочесывает сердитым взглядом, как наждаком. Вздыхая, готовлюсь к тому, что приземлит меня, как уже бывало, одной фразой — жестокой и обидной. Но нет… Крепче впиваясь пальцами в мой подбородок, тянет на себя. Сам припечатывается к моему рту. У меня выбивает из сознания все мысли. Анализатор событий сбивается. Я втягиваю носом воздух и призывно распахиваю для мужа губы. Он тотчас врывается языком. И я вновь вздрагиваю от избытка непереносимого удовольствия. В груди будто костер кто-то разводит. Он трещит и пылает.
Пальцами ощущаю на крепком мужском затылке мелкие мурашки. Хочу улыбнуться, но у меня на это попросту нет времени.
Это же ОН… Тэхен…
Нет, прорыва трезвых мыслей не происходит. Это чистое изумление. Ким ни на миг не дает забыть, с кем я. Его запах, его напор, даже его руки, движения тела — все это, оказывается, уже высечено в моей памяти.
Он горячий и вкусный. Сплетаюсь с ним языками. Пытаюсь пробраться к нему в рот, как он в мой. Пускает не сразу, отражая мои мягкие натиски своим языком. Но когда впускает, Боже, я не могу сдержать стон, чувствуя всю полноту его вкуса и ощущая, как еще одна волна дрожи проходит вниз по его сильной спине.
Ему нравится. Ему нравится. Ему нравится.
Меня начинает серьезно лихорадить. Скрыть я это не могу, да и не пытаюсь. Низ живота сводит болезненно-сладкой судорогой. Между ног становится мокро и горячо.
Ласкаю плечи Тэхена руками. Судорожно выдергиваю пуговицы из петель на его рубашке. С упоением веду по голой груди ладонями. И целую. Так, как никого и никогда не целовала. С сумасшедшим голодом и смертельной жаждой. С неоправданным, хлестким и столь же безумным наслаждением.
Мой плащ падает прямо на каменный пол беседки. Платье задирается до поясницы. Ничто не мешает мужу скользнуть рукой мне в трусы. Я готовлюсь и жду — предвкушаю. Но в тот миг, когда умелые шершавые пальцы раздвигают мои мокрые складки, вдруг замираю, парализованная острой вспышкой удовольствия, и на задержанном рваном выдохе нечаянно прикусываю его губу.
— Пожалуйста… Пожалуйста… Тэ…
— Хочешь быстро кончить? Или в дом пойдем?
— Быстро.
Нет сил терпеть. Я на грани безумия. Мне нужна разрядка незамедлительно.
— А ты заслужила, чтобы кончить, мурка?
Он дразнит, что ли? Не разберу. Да и неважно мне в тот момент. Готова подыгрывать любому тону.
— Заслужила… Я же была хорошей… Была? — сомневаюсь и от этого беспокоюсь.
— Была, — услышав это хриплое подтверждение, невольно выдыхаю с облегчением. — Хорошая девочка… Моя хорошая девочка…
Не совсем, конечно. Но Ким закрывает глаза, прощая мелкое хулиганство. И мне настолько приятно от этих поблажек, что в какой-то миг даже страшно. Из глаз слезы прорываются, едва удается смахнуть.
Он мною доволен, хвалит меня, называет своей. А я от этого счастлива?
Решаю, что меня тупо на эмоциях заносит. Полностью отпускаю себя, собираясь наслаждаться каждой секундой.
Тэхен встаёт и перемещается вместе со мной. Высаживает на высокий дубовый стол, забросив предварительно на него мой плащ. Распускает ремень, вжикает молнией, приспускает брюки вместе с бельем…
Я зажмуриваюсь и, хватаясь пальцами за полы его расстёгнутой рубашки, молочу какую-то ерунду, типа: «Господи, спаси и сохрани!».
Наверное, не вовремя вспоминаю его «Обожжёшься». Наверное… Я ничего уже не соображаю. Мы занимаемся сексом практически каждый день. Я ничего не теряю. Или теряю? Не понимаю.
Внутри меня все сжимается от жгучего трепета, когда Тэ оттягивает в сторону полоску моих трусов и прижимается к входу горячим членом.
— Хорошо тебе со мной? Хорошо? — в нарастающей панике зачем-то пристаю к нему с вопросами.
Вместо ответа он просто толкается внутрь меня. Одним мощным движением полностью заполняет мое изнывающее томлением лоно и замирает, прикрывая веки. Я тоже цепенею, пытаясь справиться с пронизывающими мое тело яркими и жаркими импульсами.
Часто дышу, но продолжаю настаивать:
— Хорошо тебе? Скажи…
— Хорошо, — горячо выдыхает мне в шею.
И я удивляюсь, насколько чужое дыхание может возбуждать. Нет, не чужое. Его.
— Мне тоже, знаешь?
— Знаю.
Зафиксировав мое тело в удобном для себя положении, подаётся назад с задушенным выдохом и двигается до упора с моим громким стоном. Непереносимо острая волна удовольствия проносится сквозь мое тело. Накаляет и взрывает каждый нерв во мне, бесчисленные нейроны, мельчайшие атомы.
— Поцелуй меня, — снова прошу. — Поцелуй…
И он целует. Впивается в мои губы. Всасывает их. Скользит по ним языком, только потом проникает мне в рот. Пьет меня. Осушает. Взамен собой наполняет.
Я — другая.
Глажу крепкую мужскую грудь ладонями, упираюсь ими в напряженно сокращающиеся мышцы. Стискиваю ногами бедра. Прижимаюсь так крепко, словно слиться хочу.
Молния бьет в самую высокую точку. На волнах удовольствия ею оказываюсь я. Взрываюсь. Разлетаюсь. Алкоголь в моей крови разбавляют всевозможные гормоны удовольствия. И я пьянею по-новой, теряя все на свете ориентиры. Кроме одного. Его.
Волшебство заканчивается с последними резкими толчками. Чувствую попросту непереносимый холод, когда он отстраняется. Не хочу возвращаться в реальность. Поэтому держу глаза закрытыми.
— Ты же не собираешься здесь спать?
— Не знаю…
— Что не знаешь? Дженни?
Позволяю ему укутать себя в плащ и унести в дом. Я не то что вещи собрать не могу. Я не в силах себя собрать. Жду, что, уложив меня в постель, Ким уйдет. Но он впервые остается на целую ночь. Мы занимаемся сексом еще дважды. Сразу, как освобождаемся от остатков одежды, и под утро, когда уже сереет новый день.
Мне хочется спросить, и я спрашиваю:
— И что теперь?
Что-то же изменилось.
Но Тэхен смотрит так, будто не понимает посыла.
— Вечером будь готова к половине седьмого. У моего друга торжественное открытие гостиницы.