Ты теперь моя

Глава 52.

Pov. Дженни.
Планета словно взбесилась. В нашем родном городе третий день идет дождь. Слезы с неба капают? С грустной улыбкой крепче вцепляюсь в металлическую балюстраду лоджии и поднимаю взгляд к небу. Сейчас, когда я сама родитель, я немного иначе смотрю на поступки, которые совершала необдуманно. Иначе понимаю папины реакции. Он сказал, что всегда рядом будет. Я это чувствую и надеюсь, что ему за меня не стыдно.
Как бы там ни было, родовую связь невозможно разорвать. У Кима с Еном она тоже есть. Отрицать бессмысленно. Он приезжает не только ко мне. Все еще не берет сына на руки. Но внимательно и подолгу за ним наблюдает. Рассматривает каждую черточку, считывает эмоции и реагирует на звуки. Когда что-то не понимает, у меня спрашивает.
Вчера я сказала Тэхену, что хочу, как все, гулять с коляской. Мне плевать на его работу. Я решила, что мы пойдем в парк днем. Пусть подстраивается. Хоть несколько раз, а там сместим на вечер.
— И что теперь? — интересуется Ынхё.
Но ответа ждут все трое: она, Ая и Розэ. Я перехватываю Ена удобнее и опускаю его в стул для кормления.
— Вы каждый день тут завтракать собираетесь? — смотрю на девчонок так, словно не улавливаю сути происходящего.
— Отвечай на вопрос! Что ты планируешь делать?
— А что? Ничего.
— Он же тебя в покое не оставит, — выпаливает Ынхё все так же взволнованно. — Ты это знаешь?
— Знаю, конечно.
— Облегчать ему задачу не собираешься? — подключается Розэ.
Она среди нас самая старшая. Немногословная и аккуратная в выражениях. О себе мало рассказывает, но мы знаем, что до Марка у нее были токсичные отношения.
— Не-а, — мотаю головой.
Ен абсолютно не настроен на кабачковое пюре. Морщится и фыркает, обплёвывая мне лицо и футболку.
— Ен, — хохочу, утираясь заранее приготовленным полотенцем. — Да, мне тоже кажется, что это пюре — гадость редкостная, но педиатр сказала, что нам пора. Пожалуйста… Одну ложечку, малыш…
— Дженни! С Кимом так нельзя.
— Ты сейчас о котором? Ен, это не о тебе, м? Как думаешь?
— Джи… Мне страшно подумать, что начнется, — переходит подруга на нытье. — Я тебя уже однажды теряла. До сих пор кошмары снятся. Ты мне годом жизни обязана!
— Я все верну.
— Ага, если успеешь.
— Да ничего он мне не сделает. И раньше бы не сделал. В тот день, все сложилось неправильно, — опуская взгляд, рвано вздыхаю. — Думаю, постепенно у нас бы все наладилось. А так… — повторно вздыхаю. — Из-за меня пострадало много невинных людей.
— Но и ты пострадала!
— Ким тоже! — восклицаю с интонациями, но достаточно приглушенно, чтобы не испугать сына. — Ты же его не знаешь, пойми… Никто не знает. Как я.
Ынхё, закатывая глаза, нетерпимо качает головой. Шумно выдохнув, выскакивает из-за стола и принимается мерить кухню суматошными шагами.
— И что же, ты собираешься ему все простить?
— Я пытаюсь заново научиться принимать его таким, каков он есть. Ради сына.
— Ну-ну…
Вытирая с лица новую порцию пюре, принимаю поражение.
— Почему ты такой упрямый, сынок? Что мне с тобой делать? — на глазах слезы выступают. Розэ тут же бросается меня обнимать. — Ничего у меня нормально не получается, — растягиваю минутку своей слабости.
— Все у тебя отлично получается. Завтра попробуешь ещё. Не всем детям с первого раза заходит прикорм.
— Думаешь?
— Знаю, — улыбается Розэ. — У меня же четверо племянников.
Своевременно реагирует и японская подруга:
— Я заберу его переодеть?
— Да… Спасибо, милая.
Ынхё тем временем собирает грязную посуду и тщательно протирает все ближайшие поверхности. Это, вероятно, помогает ей успокоиться. Вернувшись к нам за стол, она обнимает меня с другой стороны.
— По крайней мере, сейчас Тэхен под вас подстраивается. С его стороны, это уже много.
— Не думаю, что это надолго, — искренне смеюсь. — Поэтому я собираюсь выжать по максимуму.
— Не страшно тебе?
— До ужаса, — выговариваю с придыханием.
— Зачем же?..
— Я не умею его не любить, — прикрывая глаза, мотаю головой. — Не умею, девочки. И никогда не научусь, — признав это вслух, чувствую, как на душе ощутимо легче становится. — Я вам всего объяснить не в силах. Слов таких не найду. Только… Я же видела, как Тэ впервые посмотрел на сына. Это… У вас пока своих детей нет, вы не поймёте. Он его в одну секунду принял. В одну секунду!

Ким оправдывает ожидания. Появляется в обед, ровно к назначенному часу. Собранный и молчаливый, как и все последние дни.
— Привет.
— Здравствуй.
— Как дела?
— Тебе интересно? Или спрашиваешь, чтобы за что-то зацепиться?
— И зацепиться тоже, — улыбаюсь без тени смущения.
— Порядок.
Может, и глупо, но я чувствую себя очень счастливой, просто вышагивая с коляской рядом с Тэхеном. В голубом вязаном платье и со своими улыбками я, вероятно, выгляжу слишком броско на фоне крайне серьезного Тэ в строгом темно-синем костюме.
Даже пасмурная погода не способна омрачить мое прекрасное настроение. Ен уснул, как только колеса пришли в движение. Он так мило смотрится в серо-синем махровом комбинезончике. Стоит взглянуть, улыбаюсь. Уже щеки болят.
— Хочешь покатить? — решаюсь понаглеть.
Ким хмурится и, кажется, резко теряет присущую ему уверенность. Явно не представляет, что ему делать. Оглядывается на идущую позади охрану. Затем смотрит в спину возглавляющего нашу странную процессию Марка. Тянет время для принятия верного решения.
Я сдерживаю подступающий смех.
— Тэ, — не останавливаясь, на ходу отпускаю ручку. — В этом нет ничего сверхсложного, — смотрю вслед продолжающей катиться коляске.
Как я и рассчитываю, Ким ловит крепкими ладонями изогнутую кожаную дугу.
— Ты что делаешь? Здесь же наклон.
Он ругает меня, а мне так радостно! Смотрю ему в глаза и улыбаюсь. Все шире и шире.
— Я знала, что ты поймаешь.
Наконец он переключает свое внимание на коляску. У меня сердце замирает при виде бури эмоций, отражающейся на его лице. Чтобы притушить их, ему требуется значительный отрезок времени. Меня саму наизнанку выворачивает. Поэтому я даже радуюсь, когда он справляется. Бросаясь разглядывать небольшие кустарники, на самом деле незаметно перевожу дыхание.
— Долго это будет продолжаться?
— Еще минут двадцать, — якобы не понимаю вопроса.
— Джи… Домой поехали.
— Я не готова, — чувствую, что вновь на меня смотрит, но сама глаз от коляски не отрываю. — Сейчас не готова.
— А когда? Джи…
— Что я могу тебе ответить? — встрепенувшись, все-таки встречаю его настойчивый взгляд. — Точных дат у меня нет.
— Когда будут?
— Ким… Не дави.
— А мне думается, ты только и ждешь, когда надавлю. Сама не решишься, — отрывисто и глухо заявляет он. — Я прав? Скажи.
— Тэ…
— Просто дай знак, — просит с привычной хрипотцой в жёстком голосе. — Слышишь меня? Джи?
— Слышу.
Когда буду готова, обязательно дам.