Ты теперь моя

Глава 30.

Pov. Дженни.
Папа возвращается раньше, чем планировалось. Я так радуюсь предстоящей встрече, ни о чем другом думать не могу. На эмоциях забываю обо всем плохом и окончательно отпускаю осторожность. Смеюсь и слишком много болтаю, докладывая мужу то, что ему, вероятно, совсем не интересно.
— Смотри, какой удобный домашний костюм я для папы купила. Классный? Почему молчишь? — натыкаюсь на внимательный взгляд стальных глаз. Смотрит Тэхен не на костюм явно. Но я, пряча смущение, продолжаю гнуть свое — мне так легче. — Ну, классный же! Очень мягкий. Потрогай.
— Классный, — выдвигает, не прикасаясь к предмету обсуждения.
— Еще сегодня заказала подушки из Италии. Ортопедические. Матрас мне очень понравился. Я потом подумала, надо было и нам такие взять… Заеду завтра, продублирую заказ. Ты же не против?
— Это решай сама, Дженни.
Не знаю, как это происходит, но я вдруг тянусь к Тэхену и чмокаю его в губы. Отстраняюсь и замираю. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, не моргая. Я сдаюсь первой, скрывая замешательство, как ни в чем не бывало, продолжаю:
— Лиён с папой оставлю. Пусть сопротивляются, сколько хотят! Нет — уволю! Ну, пригрожу, конечно, — смягчаю голос. Подтягивая еще один пакет, извлекаю из него толстый плед. — Тебе нравится этот цвет? По-моему, очень приятный, — улыбаюсь при виде его хмурого лица. — Тэ?
— Я не разбираюсь в таких вещах.
— Ну, чисто субъективно? Какой цвет лучше? Этот, или надо было взять темно-серый?
У мужа взгляд оторопелый, будто я подговариваю его котят топить. Хотя, вероятно, и это для него не столь ужасно, как то, что я устроила в нашей спальне базар.
— Темно-серый.
— Черт! Почему? Этот же красивее, —  расстраиваюсь я. Но заметив, как жестко двигаются челюсти мужа и трепещут на вдохе крылья носа, милостиво сворачиваю разговор: — Ладно. Может, завтра еще тот куплю…
Отставив покупки, на мгновение застываю в позе лотоса неподвижно. Дзен ловлю, ага. А потом, вдавливая локти в колени, подпираю кулаками лицо. Глядя в одну неопределенную точку в углу комнаты, протяжно вздыхаю, прикидывая план на следующий день.
Сегодня произошло кое-что очень странное. Я носилась по торговому центру с Чарли на хвосте. Было многолюдно, что неудивительно, учитывая приближающиеся новогодние праздники. Кто-то схватил меня за руку. Я машинально остановилась и, подняв взгляд, увидела совершенно незнакомую мне женщину. Черные глаза просканировали меня, будто в душу пролезли. Холодом обдало, да таким, что сразу озноб по коже прошел.
— Ты очень сильная. Можешь подчинить любого. Весь город. Только не его. С ним не воюй. Проиграешь.
Не успела я возмутиться, как Чарли отсек экзотическую даму в сторону.
— Тебе что сказано было? — рявкнул он. — Шуруй отсюда, пока цела…
Она укрыла его матами и скрылась быстрее, чем я сообразила, как реагировать.
— Кто это был?
— Местная сумасшедшая.
Ситуация так меня шокировала, что я даже проигнорировала то, что он со мной заговорил.
Уложив приятные переживания, связанные с приездом отца, я, наконец, пересказываю Киму этот инцидент. Он слушает меня с каменным лицом, вообще не выказывая никаких эмоций относительно произошедшего, и мой энергетический запал быстро идет на убыль. Вероятно, Чарли сам успел все рассказать, и Тэхену просто неинтересно то, о чем я говорю.
— Марку следует работу лучше выполнять.
— Дело не в этом…
— Не волнуйся, Дженни. Если нужно будет, отдам тебе еще Кая.
— Какого еще Кая? Не хочу я никого! Только к Чарли привыкла…
Он протяжно вздыхает и проводит ладонью по лицу.
— Ты, как обычно, не слышишь.
— Нет, это ты меня не слышишь.
— Будем спорить? — машинально прослеживаю за тем, как он поднимается с кровати и перемещается по комнате.
Я, может, и хотела бы… Но он берет и выключает свет! Меня этот  способ гасить конфликт бесит неимоверно. Словно я собака Павлова, которая на рефлексе должна лечь спать.
— Я не собиралась ещё спать… — мой голос обрывается, когда я чувствую, как он подхватывает меня с пола на руки и несет к кровати. Сглатываю и пытаюсь отстаивать свои права: — Ты не можешь все решать за меня. Я не кукла.
— Я не говорил, что ты кукла, Джи. Уже поздно. Я устал. Ты тоже.
Кому-то из нас везет, это тот редкий случай, когда его спокойный голос меня утихомиривает, а не раззадоривает. В конце концов, у меня нет никакого желания ругаться. Теперь в борьбе за свою эмансипацию я стараюсь действовать умнее.
— Ты меня расстраиваешь.
Матрас прогибается, и я скатываюсь ближе к середине. Напрягаюсь, ожидая, что Тэхен, как всегда, проигнорирует мою обиду и начнет приставать. Но ничего подобного не следует.
— У тебя нет причин, чтобы расстраиваться. Спи, Дженни. Нам завтра рано вставать.
Уснуть долго не получается. Сначала я намеренно забиваю сознание, взявшись перебирать все пункты, которые запланировала на новый день. Дел слишком много. Кажется, двадцати четырех часов не хватит. Если бы не зачёты, прогуляла бы универ в пользу последних приготовлений в родительском доме. Все решаемо, конечно, но умышленно создавать себе проблемы не хочется.
Но момент помутнения рассудка, конечно, неизбежен. На границе сна и бодрствования сознание единолично заполняет Тэхен. Мозги в кучу сбиваются, словно пригоревшая каша. Не первую ночь, после вырвавшегося у меня признания, решаю одну и ту же задачу: он не слышал — 5 %, он делает вид, что не слышал — 45 %, ему все равно — 50 %.
Дурацкая задача!
Кто говорил, что математика — мой конек? Очевидно, все же, нет.

При виде папы я немного теряюсь. Он выглядит намного хуже, чем я ожидала. Можно было бы даже бросить, казалось бы, заезженную фразу: я его едва узнала. Но замешательство быстро рассеивается. Безусловно, я его узнаю. Пусть не с первых секунд. Это происходит благодаря его походке, каким-то особенным движениям тела, которые, так или иначе, имеются у каждого человека.
— Папа… — растягиваю, осторожно прижимаясь к груди отца. Он худой, осунувшийся, бледный. Но это ведь не страшно? Дома и стены лечат. Питание и забота быстро помогут ему пойти на поправку. — Как же я скучала! Как же хорошо, что ты вернулся!
— Надо было раньше все бросить…
Вижу, что тронут встречей не меньше меня. Глаза прячет.
— Нет, нельзя было… — возражаю я, утирая слезы. — Все хорошо… Теперь все хорошо!
В отцовском доме мы не можем наговориться. Точнее, я, конечно. Папа лишь с улыбкой слушает мою трескотню и в нужных местах вставляет лаконичные комментарии или же просто кивает.
— Пааап, мне не восемь, — смеюсь над подарками. — Я давно не играю в куклы.
— Я больше не знаю, что тебе дарить, — почти беззвучно хохочет отец. — Застрял в том периоде, когда ты радовалась триста первой кукле. Но эта кукла не простая.
— Золотая? — все ещё смеюсь, но проворачиваю подарок осторожно.
— Антикварная.
— Красивая.
— Оставишь своей дочери.
Беззаботное хихиканье резко заканчивается кашлем. Не ожидала от папы чего-то подобного.
— А если у меня будет сын?
— Тогда внучке, — улыбается ещё задорнее.
— Стратегическое решение. Мне нравится!
— Вот и отлично!
— Паа-ап, Лиён пусть с тобой остаётся, — перехожу к важному для всех нас моменту. — Не спеши возражать мне. Сам рассуди здраво! У меня все отлично. Мы с Тэхеном поладили, и вообще… — краснею, а осознавая это, краснею еще сильнее. — Возражения не принимаются! Если тебе Лиён не нужна, я ее уволю.
— Уж зная твое баранье упрямство, не сомневаюсь, — добродушно ворчит отец. — Ладно, пусть остается со мной.
Сдерживаю откровенное ликование, будто и правда изначально была уверена в своей победе.
— Я к тебе каждый день приезжать буду. Сразу после занятий. Ты не скучай тут, хорошо? Я тебе книг новых накупила. Зарубежные детективы, как ты любишь. Еще партию новинок ждут к концу недели, я просила отложить… Только если почувствуешь  дискомфорт, не выделывайся, пожалуйста. Врач сказал глаза беречь. Я приеду, почитаю.
— Не дашь мне умереть спокойно.
— Я тебе в принципе запрещаю! Неспокойно тоже. Повезло тебе, что я у тебя одна!
— Повезло. Что ты у меня есть.

Под вечер внутри меня какая-то тоска разливается. Ноет и ноет, дышать тяжело. Хочется, чтобы обнял и успокоил именно он… Тэхен.
Места себе не нахожу. Как зверь в клетке — туда-сюда, туда-сюда ношусь по спальне.
— Тэхен… Тэ… — бросаюсь к нему, едва входит.
Обхватываю руками, прижимаюсь к груди. Жмурюсь от счастья, когда он в ответ обнимает. Так тепло мне… Так хорошо… Так надежно…