Я больше не выдержу лжи, Арс

Делай, что считаешь нужным

Антон взглянул на часы в гостиной Попова.
      15:38
      Прошло чуть больше часа с того момента, как какой-то сержант привез парня обратно в дом Арсения. Он успел за это время проголодаться. Потому, отложив телефон с инстаграмом, Шастун двинулся в сторону кухни. На барную стойку тут же водрузилась кастрюля и пачка пельменей. Не слишком изысканно, зато максимально просто и незатратно физически. Единственное, на что парень удосужился потратить время и силы помимо самих пельменей — это жареный лук. Уж больно он любил есть вареники и пельмени именно с ним. Сковородка шипела от обжарки, вода в кастрюле бурлила. В какой-то момент за всей этой смесью звуков Антон услышал за спиной скрип. Вначале он решил, что ему показалось, вот только за первым скрежетом последовал второй. Парень выключил огонь и медленно обернулся — все стояло на своих местах. Не было никаких признаков, что в квартире есть кто-то еще. На всякий случай Шастун полез в карман за телефоном и подготовил его так, чтобы при необходимости одним движением вызвать Арсения. Только после этого Шаст вновь повернулся к плите и взял в руки лопатку.
— Привет, Машинка.
      По спине побежали мурашки. Шастун плавным движением вернул лопатку на место и быстрым движением коснулся телефона в кармане. Пошел вызов номера следователя. Затем парень сделал короткий выдох и, подняв руки вверх, медленно повернулся лицом к владельцу хриплого голоса.
      Коллекционер стоял посреди комнаты в грязной одежде. Он выглядел нервным, дерганным, тяжело дышал. Во взгляде черного глаза ощущалась раздражительность. В руках мужчина держал пистолет. Оружие было направлено прямо на Антона.
     
      Отключи чувства. Соберись.
     
      Шастун усилием воли расслабил тело и щелкнул тумблером в мозге. Эмоции пропали. Осталась только ясность ума.
      — Здравствуй. В коридоре сидел телохранитель. Что с ним? — Ровным голосом спросил Антон. Колека презрительно хмыкнул.
      — Тебе бы стоило о себе волноваться, малыш, — мужчина дернул пистолетом. — Я обещал, что вернусь за тобой — и я вернулся.
     
      Тяни время.
     
      — Ты умеешь держать слово. Меня тяжело было найти?
      — Скажешь тоже, — опять хмыкает. — У ментов с конспирацией всегда какая-то зал*па была. Ну да нах*й эти разговоры, ты едешь со мной.
      — Куда?
      — Так, Машинка, — Колека поморщился. — Тебе напомнить, что происходит, когда ты начинаешь задавать вопросы? — Острый глаз пробежался взглядом по бандажу на запястье Антона. Парень почувствовал, как под этим взглядом раны на его руках предательски заныли, и нервно сглотнул. — Тебе же будет лучше, если не станешь нервировать меня. Вместо этого, будь добр, покажи-ка мне, где твой телефончик?
      Шастун послушно медленным движением достал мобильник из кармана и поднял на уровень глаз, чтобы Коллекционер мог его увидеть из-за барной стойки. Только повернул телефон экраном к себе, чтобы преступник не узнал о том, что уже более минуты Попов на связи.
      — Отлично, — рвано улыбнулся Колека. — А теперь положи его на пол и пни ногой ко мне.
      Антон вышел из-за барной стойки.
      — Красивый пистолет, — сказал он, чтобы Арсений знал, что преступник вооружен, и сбросил вызов. После чего, как Коллекционер и сказал, пнул его к ногам мужчины. Тот, не глядя, разбил прибор каблуком своего ботинка.
      — Спасибо. А теперь лови вот это, — Колека достал из кармана куртки пару наручников и бросил их Шастуну. — Надевай.
      — Хорошо.
      Парень покрутил в руках металлические обручи, в попытках их надеть, как и велел преступник. Двигал ими и так и сяк, но никак не мог натянуть — гипс был слишком толстым и препятствовал смыканию железяк на запястьи. Весь процесс затянулся, и Коллекционер занервничал:
      — В чем, бл*ть, дело? — Недовольно рыкнул он. Антон поднял руку в бандаже, показывая на проблему.
      — Не могу надеть наручники. Гипс мешает.
       — Ты издеваешься надо мной?! — Протяжно выругался мужчина и заерзал на месте, ведя рукой по волосам.
      — Это так-то твоя работа, — негромко подметил Антон.
      Мужчина чертыхнулся.
      — А что мне оставалось, бл*ть? Ты вынудил меня! Всего-то надо было послушно себя вести и сидеть тихо!
      — Ты похитил меня! — Шастун изобразил возмущение, но внутри эмоций не было. Была только цель: тянуть время. — Никто в такой ситуации не стал бы сидеть тихо.
      — Ты не знаешь, о чем говоришь. Я никому не желал зла. Ни тебе, ни другим. Все, что я хотел — это всего лишь узнать правду! Просто любить человека и знать, что он любит меня в ответ. Но никто этого понять не может! Все, бл*ть, только о себе и думают!
      Антон нахмурился, пытаясь уловить то, о чем говорит Колека.
      — Ты про Лену?
      — Я всего лишь хотел знать, что это взаимно. Что мы будем вместе до конца наших дней. Любой бы мог оказаться на моем месте. Но как можно довериться человеку, если возможности проверить его слова у тебя нет? Если тебя обманывали много раз, и ты уже никому не доверяешь? Думаешь, Антон, это ненормально желать знать, что тебя действительно любят?
      — Нормально. Это нормально, — Шаст может это понять. Ему это знакомо. Мама, отец, первая любовь в школе. И еще много других раз. Но Коллекционер от его слов кривится.
      — Не делай вид, что понимаешь. Ты никогда не сможешь меня понять. Ты знаешь, когда тебе лгут. Тебе, Машинка, невдомек, что люди проживают целую жизнь в страхе предательства, которое может настигнуть их в самый неожиданный момент. Просыпаясь в объятиях любимой женщины, жертвуя собой ради другого. В любой момент ты можешь почувствовать нож, упирающийся в лопатку — взгляд мужчины странно влияет на Антона: стоит тому взглянуть на то место, где под ребрами бьется взволнованное сердце, как ожоги на груди Шастуна начинают болеть со страшной силой. Пару секунд тишины. Наконец Колека выдыхает и оглядывается по сторонам. — Знаешь, Машинка, ты живешь весьма безмятежно, раз можешь спокойно спать в квартире левого человека. А если тебе дозволено жить спокойно — значит должно быть дозволено и мне. Поправь меня, если справедливость работает не так.
     
     
     
***