— Только, Арсений, договоримся сразу: никаких разговоров о расследовании и всем, что с ним связано, — парни шли по темнеющему городу. Холодный воздух принял в себя клубы пара, льющиеся изо рта Антона, и Попов прислонился губами к стакану кофе. Его рука начинала мерзнуть.
— Принимается, — день наконец дал им передышку. В тишине не было неловкости. Антон не чувствовал себя обязанным поддерживать светские беседы, а Арсению они и не были нужны. Вскоре напитки были допиты, и стаканчики полетели в ближайшую урну. Тут-то Попов и решил нарушить тишину:
— Я люблю эспрессо с одной ложкой сахара, — глаза встречаются. В одних смешинки, в других непонимание. Хочется задержаться на подольше, но как-то неприлично. — Это на случай, если тебе еще раз придется брать мне кофе.
Антон усмехнулся. Странный он. Этот Арсений.
— Ну да. Глядя на тебя, я мог догадаться.
— Я так плохо выгляжу?
— Ты свои мешки под глазами видел?
— Ну ты и вредина, Шастун. У меня нервная работа. А вот откуда в твоих глазах усталость столетней выдержки — для меня загадка, — Антон задержался на лице детектива, и оба немного замедлились. Глаза мужчины не краснели.
Понятно, что раз он оказался в детдоме — простой его жизнь быть не могла и не может. Но здесь что-то другое. Следователю хорошо знакома эта тусклость во взгляде. Такое копится годами. В кругах под глазами. В уголках губ. В низко опущенных бровях. Бессонные ночи для Антона не редкость, это факт. Мальчишка не один год изводил себя, и это сказывалось на всем его теле. Худощавый до невозможности.
Эти детали вызывали вопросы у детектива. Но Шастун понял его слова по-своему. И где-то внутри него сорвался очередной предохранитель. В округе гудели машины, словно включенные сигналы тревоги. Но Антон пока не осознавал, что меняется.
— ...Что ты смог узнать обо мне из собранного вашим отделом досье? — Руки полезли в карманы, прячась от холодного ветра. Парень говорил спокойно, но чуть тише обычного. Без всякого осуждения или обиды. Только интерес.
— Мы опасно близко подходим к той теме, которую решили не трогать, Антон… — Посчитал своим долгом напомнить Арсений. Его глаза очень внимательно следили за мальчишкой, но лицо Шастуна скрывалось в тени черной кепки.
— Я… я хочу, чтобы ты понимал. Что я делаю и почему, — Антон много вкладывал в эти слова. Он хотел, чтобы Арсений понимал, почему его бессмысленно пытаться остановить. Понимал, что для Шастуна значит Оксана. Понимал его самого.
И Попов кивнул. Закусив губу в задумчивости, он принялся отвечать на вопрос.
— Досье на тебя… было составлено на основе твоего личного дела из "Отваги", а также со слов директрисы детдома Прокитиной Валентины. Я знаю примерную картину твоей жизни. Как проходило твое детство, отрочество. Места жительства и работы. Отдельно расписаны твои взаимоотношения с Оксаной и регулярные визиты к ней после выпуска. Глубже копать мы пока не стали.
Антон молчал. Странно было осознавать, что ты не можешь контролировать информацию, которой о тебе владеют другие. Парень поежился от пробежавшего по спине холодка. Но то, что хотел — он узнал.
— ...Мне было двенадцать лет, когда я попал в приют. Я жил там два месяца, пока нас не начали распределять по детдомам. Это были худшие два месяца в моей жизни, и, поверь, это о многом говорит. Но... там же я впервые понял, что не бесполезен. Этого не напишут в досье, и Прокитина этого не знает. Но из-за нехватки мест в приюте младенцев с их люльками размещали в коридорах. И одной ночью я услышал крики. Это была Окс. Никто из воспитателей даже не думал проверить плачущего ребенка в коридоре, так что я пошел сам. У нее сочилась пена изо рта… Это были фебрильные судороги, как выяснилось потом. Я вызвал тогда дежурного, и ее спасли, — Антон поморщился: та страшная картина стояла у него перед глазами. — После случившегося Оксана исчезла. Как я потом узнал, ее отправили в дом Малютки.
— ...И в следующий раз вы встретились уже в "Отваге" спустя три года. — Кивнул Арсений, дополняя слова Шастуна той информацией, которую знал сам.
— Да. — Парень улыбнулся своим мыслям. — Она выросла и превратилась в маленькую девочку, которая боялась всего. Я никогда не рассказывал Окс о том случае в приюте, но она всегда тянулась ко мне. С самого начала. И тогда я понял, что Оксана — моя ответственность до конца жизни. И я решил, что сделаю все, чтобы у нее было счастливое будущее.
Антон умолк. Он говорил с Поповым о своих самых глубинных желаниях и теперь страдал от осознания, насколько ужасно выглядит существующая реальность на фоне его голубых мечт. Сердце сдавило в приступе ненависти к себе.
— ...Но во все это вмешался Коллекционер, — закончил за него Попов, переваривая полученную информацию. Парень кивнул, и детектив опустил глаза. Случайный камушек, попавший под ботинок был тут же отправлен в полет.
— Она значит для меня больше кого бы то ни было. Арсений, у тебя же есть маленькая дочь. Уверен, тебе знакомо это чувство. — Попов кивнул, делая глубокий вдох. В воздухе ощущались первые запахи зимы.
— Я понимаю, Шастун. Правда понимаю.
Парни шли по району Антона. В какой-то момент их беседа удивительным образом перетекла в обсуждение лучших приключенческих фильмов и выяснение музыкальных вкусов друг друга. Как это получилось? Непонятно. Но это ощущалось так естественно, что Шаст вдруг отметил, как из головы уходит всякое напряжение. Словно ему дали возможность подышать свежим воздухом, тогда как уже несколько дней он жил в коробке, где кислород неумолимо заканчивался, и дышать с каждой минутой становилось все труднее. Сейчас же, вместо гула мыслей в голове, он мог слышать вечернее пение птиц, стук обуви по асфальту и гул проезжающих мимо машин. Антон получал от этого неимоверное удовольствие.
— А вот эта, вот эта..! Блин, как же ее… — Шастун замычал, вспоминая. — Каждый сантиметр твоего тела…
— ...станет километрами между нами! — Тут же подхватил Арсений. — Это ж Лизер “Между нами”.
— Да-да! Точно! Ты и ее знаешь?
— Обижаешь. Знаю, конечно. Уж больно заедающий припев у этой песни, чтобы я смог пропустить ее.
Антону было хорошо. Очень хорошо. Молчание было подарком, разговоры — отдушиной. Каждый момент впивался острым чувством ценности, передавая парня следующему не менее приятному мгновению.
Шастун блуждал глазами по историческим зданиям вокруг. Его глаза цеплялись за детали города, которые раньше казались ему такими незначительными. Теперь же они становились частью картины, которую Антон, словно посетитель художественной галереи, созерцал, вбирая каждую мелочь в себя. Вдруг его брови поползли вверх, и он начал негромко хохотать. Арсений улыбнулся.
— Ты чего?
— Вспомнил ежа, которому понятно. — Шастун засмеялся в голос.
— Вот оно что. — Детектив полез в свой карман. Вторая рука, словно шлагбаум, опустилась на грудь молодого парня, заставляя его притормозить.
— Знаешь, что у меня еще есть? — На тусклый фонарный свет была извлечена связка ключей. На металлическом кружке, помимо всего прочего, висел брелок в виде человеческого носа. Антон нахмурился, не понимая, в чем прикол.
— Это нос?
— Да, — Шаст задумался, но идей о том, что это должно значить, у него не было.
— Не выкупаешь? — Антон поднял глаза на детектива. Лицо мужчины расцвело от одного только вида ребенка, нетерпеливо ожидающего от уличного фокусника волшебства. — Я “повесил нос”! На ключи. Прикинь! “Повесил нос”! — А Арсений улыбался и смотрел прямо в глаза, ожидая реакции мальчишки. И тот стоял неподвижно, пока его лицо медленно не охватыла невообразимая гримаса. Смесь из неверия, удивления и озорства. Прошло мгновение, и Антон разразился громким смехом. Таким заразительным, что не подхватить невозможно. Но останавливаться на полученной реакции следователь не собирался, продолжая добивать парнишку:
— Но все-таки я бы сказал, что это неэтично смеяться с человека, повесившего нос. Не хочешь попытаться его подбодрить хотя бы? — Шастун повернулся к детективу спиной, пряча смеющееся лицо в ладонях.
— Да кто ты вообще? Как? Как такое может существовать..? — Все его тело содрогалось от приступа смеха.
И вдруг Антон почувствовал, как двинулся под кофтой дневник. Он резко замер на месте, зажимая его боком, и теперь острый угол давил ему между ребер. Арсений сделал шаг ближе, ощущая что-то неладное.
Ребята были уже у самого двора Антона. Запах сырости резал нос. Где-то в окнах гудели полные веселья голоса, но до улицы долетали лишь их слабые отголоски. Повернувшись лицом к Попову, Шаст увидел, как у того с лица медленно сползает улыбка. Теперь он источал обеспокоенность из-за резкой смены настроения парня.
— Антон..? — И смотрит так глубоко и так нежно, что глаза отвести трудно.
Парень теряется. Детектив хочет ему помочь. Арсений на его стороне полностью. Ему можно довериться… Но ведь так нельзя. Это Антон виноват в том, что случилось. Это только его проблемы. Он сам обязан исправить ошибку, чтобы не потерять остатки уважения к себе. И все же то, как Арсений сейчас смотрит, то сколько в нем желания помочь… это ломает. Это подбивает колени и выбивает дух из легких.
— Я…
Антон потянулся к пальто и отвел край куртки. Рука коснулась дневника, когда за спиной детектива парень выхватил глазами человека в до боли знакомых очках, и это заставило его замереть.
Позов заметил друга почти сразу. Дима шел в сторону общежития, в котором по соседству с Тохой и жил, и пропустить исключительно высокую шпалу, пусть и в плохо освещенном дворе, было невозможно.
Арсений проследил за направлением взгляда Антона и, обернувшись, увидел невысокого парня с щетиной и в очках, который теперь шел прямо к ним.
Дима явно был в хорошем настроении: за очками светились счастливые глаза. Шастун сразу понял: его товарищ возвращался со свидания с Катей. Уже несколько лет эта девушка делала его лучшего друга одним из самых жизнерадостных людей из всех, когда-либо встречавшихся парню.
— Антоха, привет. — Шаст выдавил улыбку и пожал протянутую руку друга.
— Привет, Поз.
— Тусуешься? — Дима перевел глаза на собеседника Антона, тщательно изучая внешний вид мужчины. Ухоженный, в аккуратно выглаженной рубашке под пальто и с приятным одеколоном. Он выглядел лет на тридцать и явно знал себе цену. Определенно не типичный круг общения Шастуна.
Антон же растерялся. У него не было ни малейшего желания разъяснить другу всю ситуацию с Поповым в присутствии самого детектива. Потому он просто смотрел на следователя, пытаясь подобрать нужные слова. Арсений поймал потерянный взгляд парня и поспешил вытащить его из неловкой ситуации.
— Лейтенант Арсений Попов. Можно просто Арсений. Рад знакомству. — Мужчина протянул руку для рукопожатия, и Дима ответил на него со слабо скрываемым удивлением.
— Дима, друг Антона. — Было видно, что Позов сильно напрягся, и детектив принял решение, которое сейчас казалось ему самым правильным.
— Что ж, — Арсений улыбнулся Шастуну, — не буду больше отнимать ваше время. Дмитрий, был рад знакомству. Хорошего вечера.
Попов шутливо отсалютовал и ушел. Лишь бы не давить на мальчишку, который и так загибался под давлением собственных тараканов. Арс убедился, что тот добрался до подъезда без приключений, а большего ему не надо. Да и этот Дима показался детективу весьма разумным и собранным мужчиной, а значит, он может быть за Антона спокоен.
Вечер глухим звуком далеких двигателей отзывался в промозглом воздухе. Старые товарищи зашли в подъезд и теперь безмолвно поднимались на третий этаж. В отличие от комфортной тишины с Арсением, сейчас Шастун чувствовал, что им есть что обсудить. Поз и сам это ощущал, а потому начал разговор:
— Тох, я не совсем понимаю, — Дима выдержал небольшую паузу, надеясь, что его друг подхватит тему, но Шастун не спешил ничего объяснять, и Позов продолжил. — Я думал, ты не связываешься с ментами. Ты сам мне это говорил и объяснял, почему так. Но сейчас… У меня, блин, такое чувство, что вы дружбу водите уже не один месяц.
— Мы знакомы второй день, — бросает Шастун. Третий этаж, тридцать шестая квартира, и от поворота потрепанного ключа дверь отворилась.
— Я не то чтобы против, — крохотный коридорчик и обшарпанная комната. Ключи полетели на тумбу, а куртки оказались подвешены на крючках. Серые облезлые стены, пахнущая полувековой историей кровать и одинокая лампочка на потолке. Антон сел на диван с темными пятнами и загадочными разводами, и Дима последовал его примеру. Мужчина сложил руки и продолжал возмущаться, пока его друг вырубался от усталости. — Ты знаешь: что бы ты не решил — я поддержу тебя, но черт возьми, ты мог бы и рассказать! Нехорошо получается. Я вас типа засек, и мне не в кайф, что если бы не эта случайность — ты бы и дальше вел какие-то там свои дела, а меня бы держал в стороне. Окс пропала, я знаю. Тебе непросто и именно поэтому все время тебе говорю: я здесь и всегда готов помочь. Но, вот дерьмо: ты, блин, ни с чьими чувствами считаться не умеешь!
Позов покосился на Антона, который, моргая, с каждым разом закрывал глаза на все более долгое время. Их связывали десять лет дружбы. Поз мог простить этому парнише все, ведь очень хорошо знал, через что ему пришлось пройти за казалось бы не особо-то и длинную жизнь. Одни годы в детдоме чего стоят… Дима, долгое время работавший там в столовой, стал самым близким другом и наставником для молодого человека. И мужчина был уверен: это именно тот вид дружбы, который пронесется через всю их жизнь.
Позов тяжело вздохнул и оперся локтем о подлокотник, а кулаком подпер висок. Его глаза впивались в лучшего друга, но теперь в них читалось полная готовность принять любое решение Шаста.
— Расскажи мне то, что хочешь рассказать, и я пойду, — Дима смотрел на Шаста и готовил себя к тому, что его сейчас просто-напросто пошлют нахер. Настенные часы отбивали ритм. Наконец Антон провел рукой по волосам и достал из-под кофты толстую тетрадь.
— Это дневник Окс, — он крутил хранилище тайн маленькой девочки в руках, представляя, как та, должно быть, была бы сейчас зла на него. — Я нашел его у нее в комнате в шараге. Если бы ты не появился, я бы отдал его Арсению и продолжил расследование вместе с ним.
— Ты ему доверяешь..?
— Да… хоть и знаю всего второй день. Он дал слово, что не будет мне врать, и он держит его. Но... спасибо тебе, Поз. На секунду я забыл о том, что сделал. Если Попов вмешается, я лишусь последней возможности искупить свою вину. Я не могу ненавидеть себя еще больше, Дим. Я этого просто не вывезу.
— Ты такой идиот, Шаст. Вздумал себе не пойми что и теперь погряз в этих своих пи*достраданиях.
— Поз, прошу тебя, не начинай… — Шастун еле держался, сил в нем совсем не оставалось.
— Не беспокойся, я знаю, что это бесполезно. Просто не взваливай все на себя, прошу тебя. — Дима потянулся к другу и, обнимая, похлопал того по спине. — Как только, с*ка, ты поймешь, что в независимости нет ничего благородного — я буду тут как тут, окей?
— Угу. — Позов выпустил товарища из объятий и потрепал его волосы.
— Тогда сейчас я пойду к себе. А ты, если что, мне позвонишь, понял?
— Понял. — Антон улыбнулся из последних сил.
— Бывай, Шаст. Спокойной ночи и выспись наконец, ладно? — Позов забрал свою куртку, обулся и вышел из квартиры, чтобы пойти в свою, что находилась в другом конце третьего этажа. В кармане куртки он нащупал маленькую коробочку с кольцом внутри. Но эту новость он оставит до лучших времен.
Шастун остался один. Он мысленно извинился перед Окси и открыл дневник. Читать все подряд очень не хотелось, так что он сразу открыл последнюю исписанную страницу, надеясь, что копать глубже не придется.
“05.11
Дорогой дневник, мне грустно.
Мне приснился плохой сон.
Я видела шкаф. В нем было очень темно и я была в нем заперта. Так что день начинается ужасно. А еще Тоша вчера отменил нашу встречу и я не знаю, как мне теперь поступить. Я не хочу идти без него за шапкой, но пусть ему будет обидно, что я могу сделать это и без него. Пусть ему будет стыдно, когда он меня увидит в ней. И свое место у фонтана в Западном сквере ему не покажу. Не заслужил. Мне уже одиннадцать, так что я и сама все смогу сделать. Сама куплю шапку и сама схожу в сквер. А потом расскажу все Тоше, чтобы он извинился.”
Вот оно.
Фонтан в Западном сквере.
Антон потер глаза, потому что ему становились все труднее держать фокус. Он нашел то, что ему было нужно. В горле появился ком, но парень проглотил все свои чувства. Шастун смог договориться, что завтра уйдет с работы пораньше — около трёх уже будет на месте. Будет. Непременно. И обязательно найдет Коллекционера. Чего бы ему это не стоило.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Я больше не выдержу лжи, Арс
Fanfic❗Взято из фикбука❗ Антон Шастун/Арсений Попов, Сергей Матвиенко, Дмитрий Позов, Станислав Шеминов Антон не позволит другим в это вмешиваться. Он потерял своего последнего близкого человека и найти его должен сам. Названая или нет, Оксана его сестра...
