Ретроспектива падения

Глава 30. Грешник под арестом

I

Промотав гневные тирады и живописное описание хлестких и четких, как барабанная дробь, ударов ремня — по чему попадет... можно резюмировать, что каникулы у Стаха проходят на славу — под домашним арестом, упреками, допросами, усмешками Сереги, шипением Сакевичей на то, какой он... рыжий... и в довесок ко всему приятному — с рассеченной на лопатке кожей. Спать приходится на боку или на животе... Приспосабливаться, в общем, к условиям. Почти по Дарвину.

Звонки из Питера пресекаются на корню. Книги, приведшие к вольнодумию, запираются в кладовке под ключ вождя двухквартирной державы. Из занятий — выстраданный учебник по классической физике, алгебра с геометрией — и еще груда предметов. В этом году, занятый Тимом, Стах что-то не заглядывал на четверть вперед... Видимо, самое время.

Чтобы совсем не приуныть, Стах развлекает себя шуточками для одного. Вроде: «Режим в квартире получается половинчатый: репрессивно-спартанский», «В условиях ссылки чувствую себя каким-то великим революционером — лучше, конечно, писателем...», «Всяко легче, чем в концлагере», «Библиотечный пункт: как выпустят под залог хорошей учебы — с опасением читать Солженицына».

II

Перед сном у Стаха, помимо мыслей о приятном Питере, появились еще всякие постыдно педерастические, за которые одним ремнем он бы не отделался. Каждый вечер он представляет, как Тим гладит его по голове, пока не уснет. Вы спросите: что же здесь постыдного? Ну... может быть, воспоминания?.. Воспоминания, от которых Стах кусает подушку и мучительно краснеет. Типа всяких перьев, комплиментов и тихого: «Арис».

Стах спятил: чем больше он об этом думает, тем сильнее ему кажется, что Тим не выводил его, а хотел... поцеловать. Это очень стыдно. Никому не говорите, Стах даже мысленно все отрицает.

А еще он ждет учебу, как манну небесную, — ради воли... и библиотеки, и северного крыла, и последних уроков по физике — которых больше не будет: расписание в новом году поменяют.

Наказанный Стах, как последний гадкий революционер с козырем в рукаве, улыбается чему-то своему и прячется от взглядов надзирателей, чтобы они не узнали. Фантом плавает с ним рядом — и обижается на всякие мелочи, и ест мелкими кусочками, и крови боится, и просит не выключать лампу, когда ложишься.