Ретроспектива падения

Глава 29. Утром первого числа

I

Утром Стах, едва проснувшись, понимает, что светло, а будильник не прозвенел. Такого не случается зимой, такого не случается с ним в принципе. Он пытается открыть глаза — и болезненно щурится, и вспоминает, где находится, и резко садится в кровати. Трет веки пальцами, оправляясь от ночной слепоты, и... роняет на кровать линзу. Утро не бывает добрым, называется.

Стах ищет, куда она делась, зажмурив один глаз. Зараза. Выпала та, без которой ничего не видать.

Стах расталкивает Тима.

— Тиш...

— Мм?..

— Я линзу потерял.

— Что?..

— Линзу потерял, говорю.

— Что? Какую линзу?..

— Контактную. Которую в глаз вставляют.

— Чего?..

Тим садится рядом и пытается разобраться, что происходит. Они оба внимательно втыкают на синий плед. Это определенно самое странное утро в их жизни.

— Как она выглядит?..

— Как линза?..

Тим морщит недовольную мину: спасибо, капитан очевидность. Вдруг до него внезапно доходит:

— Ты носишь линзы?..

— Доброе утро, — усмехается Стах.

— Ты плохо видишь?..

— Нет, блин, они цветные. Удовольствия ради.

Тим смотрит неодобрительно.

— Ты же понимаешь, что это тупой вопрос, правда?

— Ты никогда не говорил.

— А зачем?..

— Действительно, — обижается Тим. Потом его (спросонья, что ли?) переклинивает, он бубнит: — Зачем тебе в целом со мной говорить?..

Стах уставляется на него изумленно и даже открывает зажмуренный глаз. Вдруг что-то осознает. Закрывает рукой тот, что все еще с линзой. Замечает:

— Кранты. Ты отсюда — пятно.

Между ними — от лица до лица — сантиметров двадцать. Тим изгибает брови, наклоняется ближе.

— Совсем не видишь?.. Это чего? Минус сколько?..

— Минус восемь. Второй — минус два.