Ретроспектива падения

Глава 16. Крах Гордости в пяти актах

I

В пути оказывается, что не так уж до дома и рукой подать, и идти жутко холодно. Стах, конечно, виду не подает... верней, не подавал бы, если бы зубы стыковались, как надо, и его бы не колотило крупной дрожью, и если бы кожа могла оставаться своего обычного цвета по усилию воли.

В подъезде немного теплей. Но ключевое слово — немного. Тим открывает дверь и запускает Стаха внутрь. Снимает обувь, с носками. Идет босиком, оставляя мокрые следы на полу. Слышно, как наливает воду, как царапает дном чайника о решетку плиты.

Стах осматривает коридор в полумраке, при звоне тишины. Тим минует его, сворачивает, скрывается за дверью. Стах осторожно заглядывает в маленькую комнатушку с окном напротив входа, прямо по центру. Тим роется в шкафу.

Все — в самолетах. Как будто они здесь всегда стояли: на каждой горизонтальной поверхности, кроме пола, разумеется. У Тима комната завалена кучей вещей и хлама. На письменном столе, помимо Ила и лампы, горы учебников, тетрадей и бумажек. Кровать заправлена кое-как, наспех. Стаха приучили — ровнехонько, как в армии.

Он заходит и считает взглядом. Все двадцать четыре. Здесь от количества его моделей нечем дышать. Тим выбирается из шкафа и пару секунд тушуется. Стах усмехается — почти вопросительно. Тим вспоминает, что обижен, всучивает ему сверток серой ткани. Говорит:

— Переодевайся.

Опять уходит. Стах снимает брюки с отсыревшими штанинами и насквозь промокшие носки. Разворачивает сверток, прикладывает к ногам. Разобравшись, с чем имеет дело, надевает треники. Собирает в руки свои пожитки. Замечает, что Ил какой-то странный и двукрылый. Подходит. Обалдевает: Тим прилепил крыло на пластыри.

Тем временем этот деятель ставит у кровати таз с горячей водой, на кровать кладет полотенце. Зовет:

— Арис?

— Котофей Алексеич, что это такое? Зачем ты Ила «лечил»?

Тим тут же теряется, трогает часы, затравленно молчит. Стах оборачивается на него с усмешкой. Замечает таз:

— Это чего?..

— Тебе. Отогреваться...

Он уходит обратно к шкафу.

— А это куда? — Стах кивает на свои вещи.

Тим рассеянно возвращается к нему: