I
До вечера «дети» так и сидят каждый в своей норе. Пока к столу не позовут. К Стаху заглядывает мать. Это так странно: тебя вроде заперли, но для любого, кто войти захочет, дверь открыта. Ментальная тюрьма. Стах сидит за столом. Мать ласково касается рукой его плеча, наклоняется к нему.
— Что ты делаешь, милый?
— Черчу.
— Что чертишь?
— Самолет.
Вопросы без смысла — слаще торта. После невротических всплесков, конечно.
— Ты идешь? — как будто у него есть выбор. — Уже все готово.
— Сейчас.
Он все бросает, иначе, задержавшись, автоматически, по мнению матери, перестает ценить ее труд.
— Аристаша? — в ожидании, что он сначала отзовется, а потом уже — она начнет с ним разговор.
— Да?
— Ты ведь не соврал мне? — вершина, вишня на торте, квинтэссенция бессмыслия в квадрате.
— Ты думаешь: есть смысл врать насчет каши?
Стах думает: еще какой, если честность запустит бомбу. Хотя фактически: он не совсем соврал. Он просто не ответил. Совсем. Она сама все додумала. Как хорошо, что он похож на мать только внешне, иначе бы с ней не ужился.
Она улыбается:
— Да глупость какая-то. Из-за каши. Разве бы я не поняла? — нет, вот это вишня, вишневей уже некуда.
— Я рад, что мы всегда на одной волне, — он, особо не подставляясь, отвечает ей все, что она хочет услышать, почти без сарказма.
II
Стах выходит в гостиную. Не в свет софитов, а громоздкой люстры. Лучше бы они забыли. Или забили. Что-нибудь из двух. Он всякий раз так думает — и прячет глубоко в себе.
Вот черт, какой здоровый торт... Стах скрещивает пальцы. Отвратительная люстра, сжалься и падай. Тогда стеклянные ошметки разлетятся и убьют их всех к чертям собачьим. Не всех, так торт.
Стах натужно улыбается. Ничего, выходит сносно. Он неплох. Он отыграет, как надо.
III
За двадцать минут раз двадцать он жалеет, что не экспонат в музее. Его трогают за спину и за плечи, треплют по волосам, сбивая укладку. Нарочито ласково. Как если бы змеи лизали пальцы.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ретроспектива падения
RomanceОн собрал полный комплект. Он рыжий. У него двойная фамилия, у него чертовски двинутые предки. Он вылетел из олимпийского резерва; он физматовец, влюбленный в литературу; он отличник с доски почета. А еще он высокомерный подонок. И тут он встречает...