I
Теперь можно легально игнорировать столовую и сидеть с Тимом в северном крыле. А еще более-менее отстали родители. Стах убежден, что неплохо живет. Сегодня он открыл рюкзак — а там домашняя еда. Он ничего против не имеет, он — наслаждается.
Тим заполучил эклер — и смотрит на него, то и дело поворачивая в пальцах, как восковую фигурку. Стах уже давно поел и улыбается уголками губ, нарушает обещание не пялиться. Наблюдает за Тимом. Как-то сбоку, потому что уложил голову на руки, а руки — на прижатые к груди колени. Ему по кайфу, когда Тим домашний, без претензий и обвинений.
— Что ты, Тиша? Он не красный.
Тим оживает и тушуется.
— Я не люблю, когда... — но тут же осекается.
И только потому, что Стах — это Стах, и он озадаченно смотрит и слушает, как если бы перед ним была его любимая физика, ему признается:
— Он закрытый.
Тим стучит пальцем по панцирю эклера, мол, видишь, неприступная крепость.
Стах пару секунд непроницаемо переваривает это дело. Отмирает, наклоняется к его рукам и первым откусывает. Облизывается, с набитым ртом оповещает, что:
— Открыто!
Тим застывает в растерянности и смотрит на него странно, в ожидании чего-то еще. Может быть, очередной дурацкой выходки.
Повисает тугая пауза.
Тим таращится на след от его зубов.
— Дай угадаю, — это неловкость победила Стаха, и он усмехается, — теперь микробы?
— Н-нет, я...
Тим еще какое-то время переводит взгляд — то со Стаха на эклер, то наоборот. Потом себя пересиливает — ну только ради такого подвига, ради покоренной крепости. И аккурат в момент, когда звенит звонок. Он рассеянно на Стаха уставляется — с надеждой. Потому что, как обычно, не хочет идти. А тот замирает, прикусив губу. Касается собственного лица пальцами.
— У тебя крем.
Тим тушуется. Поспешно вытирается. А Стах алеет. Он перестает улыбаться. Чувствует, что предательски сбивается дыхание. И ловит себя на мысли, что ему чертовски нравится — Тим таким. Не холодным, не обидчивым, а дерганым, смущенным, со всеми своими неврозами, будь их хоть сто пятьдесят. Он отводит взгляд, говорит:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ретроспектива падения
RomanceОн собрал полный комплект. Он рыжий. У него двойная фамилия, у него чертовски двинутые предки. Он вылетел из олимпийского резерва; он физматовец, влюбленный в литературу; он отличник с доски почета. А еще он высокомерный подонок. И тут он встречает...