Desiderium Intimum

Глава 37. Думаю о тебе

I don't wanna live

I don't wanna breathe

Unless I feel you next to me

I don't wanna sleep

I don't wanna dream 'cause my dreams don't comfort me

The way you make me feel

Waking up to you never felt so real*

— Поттер!

Гарри что-то пробормотал сквозь сон и повернул голову, сильнее вжимаясь лицом в подушку и не желая расставаться с восхитительно окутывающим его теплом. Вставать не хотелось. Ведь сейчас каникулы. Здесь никого не должно быть и...

— Поттер, если ты сейчас же не встанешь, я силой вытащу тебя из постели, и тебе это не понравится.

Похоже на Снейпа.

Минутку! Что Снейп делает в его спальне?

Гарри приоткрыл сонный глаз и тут же его закрыл, потому что даже мягкий свет горящих свечей был для него слишком резким и впивался в мозг, как кинжал.

Сквозь расплывающийся перед глазами туман Гарри увидел чей-то темный силуэт. Тогда он открыл второй глаз, однако это не очень помогло.

— Раз уж ты соизволил проснуться, может, приведешь себя в порядок? Через полчаса мы должны быть в Большом зале.

Что?

Гарри поднял голову, чувствуя себя так, будто кто-то ударил по ней чем-то тяжелым.

Сейчас... Нужно подумать.

Вчера он был у Снейпа. Они траха... Нет. Занимались любовью. Да.

А потом... потом...

Чёрт!

Гарри резко сел и застонал, внезапно ощутив острую боль в заднице. Мышцы отчаянно ныли и не желали слушаться.

А потом Северус позволил ему остаться здесь на ночь!

Гарри огляделся и увидел на столике расплывчатый силуэт очков. Он потянулся за ними, нацепил их себе на нос и посмотрел на Север...

Внезапно его охватило странное чувство, будто сердце и желудок поменялись местами, а глаза полезли на лоб.

Перед ним стоял Снейп. Да, это совершенно точно был Снейп. И никто другой.

Однако сейчас на нём не было его черной, шелестящей при каждом шаге мантии, полностью скрывающей тело. О, нет.

Взгляд его скользнул вверх, и чем выше он продвигался, тем сложнее было Гарри поверить своим глазам. Снейп стоял босиком на небольшом черно-зелёном ковре, расстеленном на каменном полу. На нём были длинные, свободные черные брюки и тёмная как ночь бархатная рубашка с длинными рукавами, которая мягко облегала плечи и тело. Расстёгнутая на груди.