Desiderium Intimum

Глава 70. Лев и Змея. Часть вторая

Дорогие читатели!

Мы решили поделить вторую часть и выпустить фрагмент, поскольку вместе с этим фрагментом заканчиваются основные события «Desiderium intimum» и сами временные рамки делят этот текст. Остаётся лишь эпилог, действие которого происходит некоторое время спустя.

* * *

На сей раз, когда они проходили мимо Большого зала, его двери были закрыты. Переступив порог замка, Северус направился не к Дракучей Иве, а к границам школьной территории, поскольку именно там заканчивался антиаппарационный барьер. Земля по большей части была покрыта снегом, и потому, перейдя мост, Гарри заметил темные фигуры бегущих к школе авроров, так же как и неподвижные тела, лежащие то тут, то там на подступах к Хогвартсу.

От осознания того, что это — временное пристанище погибших, которых перенесли сюда с поля битвы, внутренности свело спазмом. Над некоторыми телами стояли убитые горем родственники. Вдруг одна из фигур показалась ему знакомой...

Гарри застыл на месте как вкопанный, сердце подпрыгнуло к горлу.

Северус дернул его за руку.

— Даже не думай, — резко заметил он.

— Мне нужно с ним поговорить, — возразил Гарри, завороженно глядя на рыжие волосы Рона, стоявшего на коленях рядом с одним из тел.

— Не слишком удачная мысль. — В голосе Северуса слышалась нервозность, но Гарри не желал ничего замечать.

— Возможно, я его больше никогда не увижу, — возразил он, вырывая руку из захвата. — Хочу с ним попрощаться.

И, не дожидаясь ответа Северуса, он бросился бежать, стараясь не налететь на движущихся навстречу авроров. Судя по звуку шагов, Снейп последовал за ним, но Гарри решил, что не даст ему помешать.

Он старался не смотреть на тела, мимо которых шел, хотя некоторые лица казались знакомыми. Взгляд его был прикован к рыжей шевелюре лучшего друга, а тот стоял на коленях, перед...

Гермиона выглядела почти как тогда, на втором курсе — застывшая и неподвижная. Казалось, она вот-вот встанет, улыбнется и скажет, что все в порядке, а потому они с Роном не должны беспокоиться. Однако Гарри знал, что на сей раз она не встанет. От осознания этого в груди разлилась свинцовая тяжесть — она всё росла и росла, угрожая раздавить и погрести под собой. Не в силах шевельнуться, он молча стоял, глядя на её разметавшиеся волосы, мокрые от подтаявшего снега, на бледное, спокойное лицо, пытаясь задушить раздирающую сердце боль и ощущая, как перехватило горло, а под веками предательски защипало.