Desiderium Intimum

Глава 16. Кошмар

«Кожа в мурашках,

Раны неисцелимы.

Падение страшит меня,

И я уже не знаю — где сон, где явь».

Гарри разглядывал камень, который держал в руке. Была уже середина ночи, а он лежал в постели и не мог уснуть.

Он не понимал Северуса. И, вероятно, ему никогда не удастся его понять.

Иногда Снейп был с ним мягким, позволял обнимать себя, смотрел на него без неприязни, и, самое удивительное, порой присутствие Гарри делало его чуть ... снисходительнее. Но уже через миг всё могло измениться. Внезапно. В одну секунду Снейп мог впасть в бешенство, и тогда, казалось, он сам не отдавал себе отчёта в своих поступках. Обижал, ранил.

Гарри закрыл глаза и содрогнулся, вспомнив взгляд Северуса полный необузданной ненависти. Мастер зелий смотрел на него так, словно Гарри был его злейшим врагом, словно он — причина всех его бед и несчастий. Гарри не мог понять почему. Что с ним не так? Он ведь ничего не сделал...

Наверное, в тот миг, когда Гарри обнимал Снейпа, тот получил вызов от Волдеморта. Но отчего он впал в такую ярость? Как будто возненавидел Гарри настолько, что не хотел иметь с ним ничего общего, словно гриффиндорец в чём-то виноват. Но в чём?

Гарри сжал камень в ладони, зажмурился и отправил послание, так как делал каждый вечер с тех пор, как получил драгоценность:

«Спокойной ночи, Северус».

Это пустяк, и, скорее всего, Снейп рассердится на него за то, что он снова использует камень без необходимости. Но он должен был это сделать. Таким образом Гарри хотел дать знак, что он рядом и думает о нём. И никогда не перестанет... что бы ни случилось.

***

Гарри с нетерпением ожидал понедельника, урока Зелий и встречи со Снейпом. Однако остался разочарован. Мастер зелий обращался с ним очень плохо и, судя по всему, был в отвратительном настроении.

Гарри не знал наверняка, но подозревал, что в этом виноват Волдеморт. Может, он начал подозревать, что Снейп — шпион? Или злился, что тот не выполнил какого-нибудь задания? Северус никогда не говорил об этой стороне своей жизни, а Гарри не осмеливался спрашивать, однако любопытство не давало ему покоя и заставляло строить всё более неправдоподобные предположения.