Desiderium Intimum

Глава 63. Последняя ночь. Часть первая

Close the door

Leave your fears behind

Let me give you

What you're giving me

You are the only thing

That makes me want to live at all

When I am with you

There's no reason to pretend

When I am with you

I feel flames again

Just put me inside you

I would never ever leave

Just put me inside you

I would never ever leave

You*

Северус его защищал.

Все это время.

Каждым словом... каждым жестом и взглядом... всем тем, что Гарри принимал за проявления безжалостной, болезненной ненависти. Ненависти столь огромной и всепоглощающей, что казалось, ни один человек не способен вынашивать её в своём сердце так долго и упорно.

Как он мог не видеть? Как мог не замечать того, что скрывалось за ядовитыми шипами, за угрожающим оскалом?

Как он мог не доверять ему?

Гарри помнил свой холод, то жгучее отвращение, свои слова, произнесенные, чтобы ранить как можно глубже, чтобы отомстить, уничтожить, растоптать.

Он вел себя словно пес, яростно вцепившийся в руку ветеринара.

Осознавать это было невыносимо. Понимание навалилось на Гарри словно неподъемная глыба, которая, казалось, вдавила его в каменный пол, превратив легкие в кровавое месиво, не давая вдохнуть. И только холодные пальцы, что сейчас вплетались в волосы, ласкали... только они одни удерживали его в этом мире, не позволяя сдаться, утонуть в трясине отчаяния.

— Прости меня... — прошептал он пересохшими губами, ощущая на языке соленый вкус слез, глотая их и ощущая, как они обжигают горло.

Гарри готов был многим пожертвовать, лишь бы повернуть время вспять, чтобы всё изменить... по крайней мере, многое...

По телу прокатилась волна дрожи, когда ладонь Северуса медленно переместилась к щеке, лаская её с такой невероятной нежностью, будто бы Северус боялся, что Гарри – призрак и в любой миг может раствориться, навсегда исчезнуть из его жизни... А ещё эта ладонь... дрожала. Дрожала так же сильно, как дрожал внутри Гарри, и тогда он сделал то единственное, чего просто не мог не сделать: схватил её и сжал, успокаивая, прильнув к руке Северуса так, словно это была единственная настоящая вещь в мире недомолвок, секретов и лжи.