Хлеб и сталь

Глава 8.

Красс стоял там, где совсем недавно они с Люцием были близки к тому, чтобы убить Темнобога. Но сейчас результаты больше походили на сокрушительное поражение, нежели чем на победу. Мало того, что один из братьев цеплялся за жизнь из последних сил, так еще и Авитуса похитили. Для Красса оставалось загадкой, почему и Шёпот, и Мертвец обрадовались, увидев Авитуса. И почему именно он стал жертвой для них? Разве было не логичнее вырвать командира, обезглавив отряд? К лидеру отряда подошёл единственный дееспособный воин.
– Красс... Мы должны покинуть Пастрию, целители Астара смогут вытащить его с того света, если мы заплатим... достойную цену. - с последними словами Люций покосился на Атриэль.
Сама Атриэль окончательно потеряла нить происходящего. Бросив все силы на борьбу с нечистью, воины в латах были близки к победе над злом, пока не появилось зло еще большее...
Мертвец был кошмаром не только людей. Трудно поверить, но вечнозеленый лес с деревьями, подпиравшими собой всю тяжесть голубого неба, был вырублен под корень. Эльфы прозвали то недолгое время Часом Древоруба, а самого Темнобога - Древорубом. Ведя за собой легионы восставших мертвецов, тот обьявил чёрный поход на земли эльфов. Хваленая Империя пала первой. Король, разбитый в пух и прах, собрав своих людей, сбежал, не желая выступить единым фронтом вместе с эльфами против пришельцев. Тогда Чтецы и поняли, что мира с людьми не видать. Одержимые среди людей призвали Темнобога в этот мир, а те, кто заявили о своей невиновности, оказались виновны в своём безделии. И тогда Древоруба, что нёс за собой лишь смерть, сразила магия деревьев. Сам лес восстал против захватчика, и волю древних допотопных деревьев передали Чтецы. Большими усилиями Мертвеца изгнали - убить его оказалось не под силу даже добрейшим богам, но по крайней мере армия оказалась обезглавлена и вскоре разбита. Многие погибли, вечный лес был выжжен - и всему виной были люди, народ, открывавший двери тьме.
Но ведь эти же люди и дали отпор тьме, что, казалось, была призвана. В этом точно что-то не сходится. С руками, связанными за спиной, она тихо подошла к воинам.
– Вы сражались с ним. Я не могу в это поверить, вы дали бой Темнобогу и победили его! Он бежал, поджав хвост!
Красс откинул снятый шлем и поправил запотевшие волосы.
– Это наша работа. А теперь не мешай нам. Люций, уйти? Мы не можем покинуть это место... ты ведь знаешь об этом.
Люций лишь кивнул в ответ и опустился на колени перед Маркусом. Авитус перед исчезновением успел снять с раненого воина броню и даже обработать раны. Выглядят эти раны крайне скверно - мало того что, скорее всего, задеты были органы, так еще и удары были нанесены оружием Князей. Раны эти не затянутся, будет большим чудом, если он вообще выживет...
– Красс, он не выживет. Мы должны отнести его целителям, сами мы не справимся.
– Я знаю, Люций, я знаю... дай мне подумать.
Красс рухнул на землю. Что делать, он решительно не знал. Своими руками его не спасти. Князья - воины, они привыкли отнимать жизнь, а не дарить ее. Но бросать своих людей Красс не привык. Никогда. даже командуя простыми воинами или ополчениями, Красс старался сохранить максимум своих.
Но такого раньше не было... Покинуть Пастрию - это значит, по сути, развязать руки Мертвецу и Шёпоту. В момент, когда последние воины, способные дать бой темной сущности, уйдут, падут последние стены, защищающие этот мир.
– Люций, я не могу провалить задание. Забери Маркуса, неси его к целителям Астара, спасай его.
– Поздно, - едва слышно произнес Люций.
Красс обернулся, переваривая услышанное. Это случилось.
Люций держал пальцы на шее, рядом с трахеей. То, что он слышал, ему не нравилось. Кровоточащие раны смотрели на Люция, и ответ на немой вопрос Красса выпал из уст товарища:
– Он умер, Красс.
Красс вновь не ответил, лишь закивал головой. Маркус часто шутил, что только боги могут отнять жизнь у Князя. Так это и случилось.
Атриэль окончательно убедилась в неверности своей жизни. Раз человек может отдать свою жизнь в борьбе с нечистью - не сбежать, не бросить всех - а дать бой и отдать самое дорогое, что у него есть, значит, люди не так уж ужасны. Она молча села рядом с Крассом, подпиравшему голову руками. Во тьме, без света костра этого не было видно, но взгляд его выражал полное отчаяние. Сдержать слёзы было невозможно, и одинокий кристалл слезы скатился по щеке, ознаменовав начало новой эпохи Князей - эпохи без шуток Маркуса и его поддержки.