Сквозь розовые очки

И весна для меня померкла

Проснулся Ибо от того, что сумбурно слышал какие-то странные приглушённые звуки. Потёр глаза и неохотно раскрыл их, откидывая с себя тонкое покрывало.
— Гэ? — сонливо спрашивает, видя перед собой сидящего Хайкуаня, тихо смотрящего телевизор в темноте.
— М? Проснулся? — поднимается с дивана тот, и Ибо только сейчас заглядывает в окно и осознаёт, что проспал до позднего вечера.
— Гэ, сколько времени?
Хайкуань сморит в экран телефона и отвечает:
— Почти десять.

Ибо дёргается, как кипятком обожжённый. Вмиг садится на постели, и голова идёт кругом. Старший смеётся:
— Ну, и чего ты вскочил? Хорошо поспал?
— Поспал-то хорошо, — лениво говорит тот, — только… В клинике уже отбой, как мне теперь дозвониться до Чжаня?
— Хм, — фыркает тот и включает в гостиной свет, от чего Ибо с неприязнью щурится, — не переживай, я позвонил.
Ибо в изумлении вскидывает голову.
— Позвонил?! И? Как всё прошло?
Хайкуань садится рядом, и диван тут же проминается под его тяжестью. Скрещивает пальцы в замок и кладёт локти на колени, задумчиво смотря в пол.

Прошла всего пара секунд, и только он сформулировал мысль, чтобы высказать, Ибо напряжённо дрогнул голосом:
— Г-гэгэ… Что-то… Не так?..
И нервно проглатывает скопившуюся слюну в горле.

Но Хайкуань мотает головой. Наконец, смотрит в его ошалелые глаза. Смотрит по-доброму, так, как смотрят на самое дорогое, что только имеет человек.
— Лечащий онколог сказал, что наших денег хватило. Едва-едва, но хватило. На всякие там лекарственные препараты.
Ибо выдыхает из лёгких воздух, да так глубоко, что дыханием вздымает волосы брата в воздух.
— Иди сюда, малыш. — говорит второй, и Ибо с таким облегчением почти что падает к нему в распростёртые объятия, и они обнимаются молча, так крепко и долго.

Хайкуань:
— Я же говорил, что всё будет хорошо.
— Да. Теперь всё будет хорошо.
— Бо-ди.
— М?
— Но врачи сказали, что он ещё не отошёл от наркоза. Сердцебиение какое-то нестабильное. Так что… Он до сих пор не очнулся.
Ибо хочется закричать. Но он ещё помолчит, не выпуская брата из крепких объятий, и только под нос будет тихонечко надеяться на лучшее.

Всё-таки, несколько часов не отходить от наркоза — это норма, правда ведь?

***

Ибо приходит в больницу на следующий день, и его пускают к Сяо Чжаню, хотя тот ещё не до конца отошёл от наркоза и отдыхает. Так ему сказали.
Ибо входит в палату и садится рядом с его кроватью. Его Чжань-Чжань… Он такой худой и бледный. Слабый. Ибо так бы и сгрёб его в ласковые объятия.
— Привет, моя радость. — тихо произносит Ибо и накрывает чужую прохладную руку своей тёплой ладонью. И уверен, что Чжань слышит его, пусть даже сейчас тот с закрытыми глазами мирно спит.
— Как ты себя чувствуешь, крольчонок? — и тишина в ответ. Но рядом успокаивающе пищит прибор, измеряющий сердцебиение. — Такой холодный. Я вижу, что здесь тебя очень плохо кормят. Потерпи ещё чуть-чуть, и я заберу тебя отсюда. — отворачивает голову и мечтательно смотрит в окно, — и мы будем жить долго и счастливо, прямо как в хороших сказках.