Горе победителям

Глава 20. Пробуждение

Бертран не помнил, что ему снилось, но проснулся резко, схватив воздух ртом, как обычно от необходимости вырвать себя из затянувшегося кошмара. В постели он был один; шторы были плотно задернуты, так что в комнату не проникало ни единого луча света снаружи — для того, чтобы определить, который час, Бертрану пришлось перекатиться на бок, нашарить на тумбочке рядом с кроватью сначала очки, а потом — телефон.

— Вот черт!

Почти половина десятого! Он кошмарно, безнадежно опаздывал, чего не случалось с ним уже очень давно; панически вспоминая, где вчера оставил сложенную одежду, Бертран выскочил из-под одеяла, рванул на себя дверь спальни, выбежал в гостиную и тут же застыл, наткнувшись взглядом на Хильди.

Она выглядела много лучше, чем вчера, пусть сейчас он видел ее исключительно со спины — по меньшей мере, ее обморочная, граничащая с бредом дрема прошла. Одетая в одну только футболку и белье, Хильди стояла у плиты, перекладывая что-то шипящее на сковородке; из динамика телефона, который она положила рядом с собой, раздавалась негромкая музыка; солнце, заглянувшее в кухонное окно, скользило сияющим лучом по ее бедрам, путалось в растрепанных со сна волосах. Сейчас, после всего, это выглядело невероятно — словно сцена из какой-то другой жизни, которую Бертран успел себе вчера придумать; ему даже показалось на миг, что это он, а вовсе не Хильди, очнулся от наполненной миражами и видениями прострации, в которой пребывал уже несколько месяцев — те, которые прошли с момента их возвращения с Кеа.

— Хильди, — пробормотал он, забывая на секунду о времени; она обернулась к нему, и лицо ее осветилось.

— Доброе утро! Я как раз сделала завтрак...

— Я... — он в ошеломлении посмотрел на то, как она выкладывает на тарелку тосты с жареным беконом, расставляет на столе чашки, и тут же на глаза ему попался его костюм, аккуратной стопкой сложенный на стуле. Этого хватило Бертрану, чтобы вернуться в реальность, и он второпях принялся одеваться.

— Прости, Хильди, — пропыхтел он, жалея про себя, что у него по крайней мере не две пары рук — одновременно завязывать галстук и застегивать пряжку ремня, — но мне нужно к двенадцати быть на заседании, а до того успеть в министерство...

— Даже чаю не выпьешь?

— Прости, — повторил он, — не могу.