Взрослый

17. Разговор на улице

Разговор с плачущей девушкой равносилен разговору с выпившим мужчиной.

Я бежала или просто шла ускоренным шагом. Сначала к двери. Потом по лестничной клетке к первому этажу. Через двор к дороге. И потом к остановке.

Господи, почему я такая дура? Господи, зачем я это сказала? Зачем призналась! Ведь любую ссору можно сгладить. Ведь всё бы устаканилось. Он бы успокоился и никогда не узнал мерзкой правды, в которой меня трогали и унижали против собственной воли.

Боже мой. Боже мой. Как мне теперь жить, переваривая всё, что сегодня произошло?

— Слава! — окрикнул меня знакомый голос, грубый голос, даже моментами властный голос — не такой как раньше — нежностью не пахло, а та нота заботы, которой он был пропитан, вообще искоренилась.

Я смотрела в волнительные от моего рассказа глаза и видела презрение
— а как смотреть по-другому на девушку, которую взяли силой? Не надо было рассказывать! Как можно было допустить такое?

— Давай вернёмся, пожалуйста. И всё обсудим.

— Мы с тобой всё уже обсудили.

Хотелось одного — очутиться под белым, мимо проезжавшим грузовиком, весом в несколько тонн, и оказаться в центре мужской жалости. Хотя бы жалости, а не пренебрежения.

— Мы с тобой ничего не обсудили.

— Я не хочу ни о чём говорить больше, понятно тебе? Иди домой.

— Я не оставлю тебя здесь, в потёмках, одну.

Богдан подошёл ближе, чуть ли не накидываясь на меня всей мощью своего тела — да лучше бы он меня изнасиловал сегодня и сейчас, нежели узнал о самом ужасном и позорном моменте моей паршивой жизни.

— Не утруждай себя! Я уеду прямо сейчас!

— Маршрутки не ходят. Как ты уедешь?

— Я позвоню папе! Я уеду! Только уйди от меня! Уйди от меня! Уйди отсюда!

— Успокойся, прошу, — просил Богдан и пытался ухватиться за мои локти — но руки перестали подчиняться мозгу, я билась в конвульсиях и никак не могла отторгнуть накатившую истерику.

— А я тебя не просила успокоиться? Я тебя просила! Я просила, но ты успокоился только тогда, когда я рассказала тебе о том, что у меня до тебя был богатый опыт в половых связях! Ты утихомирил свою обиду? Теперь тебе не так обидно? Когда ты знаешь, что я не безгрешная — что мне заломами руки и трахнули под лай собак и сирены скорой помощи?