Рыбы в воде

9 Глава. Эпилог

Арсению тридцать три, а Антону двадцать пять, но в родном городе они чувствуют себя гребаными школьниками. Антон, конечно, утверждает, что лично он чувствует себя тайным агентом и никем другим, но Арс приводит довод, аргументный аргумент, который Шастуну нечем крыть: — Тайные агенты не ждут, когда мама уйдет в магазин, чтоб потрахаться. Антон смеется, фыркает и закрывает лицо ладонями, потому что это правда, и именно так делают они с Арсением. Это глупо, немножко стыдно и напоминает обоим школьные годы, но, черт возьми, в этом есть свой шарм.

Жаркое липкое лето опустилось на Питер, и в их городе жарко тоже, но из двух зол они решают выбрать если не меньшее, то хотя бы более родное. И для Арсения более родное тоже, хоть Антон и думает, что тот прикипел к Питеру сильнее и хотел бы провести отпуск там. Это не так. Солнце палит, распахнутое окно помогает не слишком сильно; Арсений прикрывает его без особого сожаления и как следует задергивает шторы, потому что, ох, его мать ушла в магазин, а в доме прямо напротив наверняка живут очень глазастые и разговорчивые люди. Антон хорошо помнит, как в детстве слышал от местных скамеечных бабок «девок водит, наркоман, мать бы пожалел» в адрес подростка Арса, а потом и в свой собственный.

Сейчас никакие сомнительные слухи никому из них не нужны, и меньше всего на свете они хотят доставлять неудобство матерям, которым в этом дворе еще жить. Арс очень радуется порой, что ни его мать, ни соседские бабули не могут увидеть, что пишут про него и Антона в интернете. Так что Арсений закрывает шторы — от греха подальше, — и только после этого Антон наклоняет голову, чтобы получить от него поцелуй: короткое, легкое касание губ, довольный смешок и до одури мягкая улыбка. Антон не очень любит целоваться, чаще он просто позволяет поцеловать себя, но иногда у него бывают особые дни, в которые он лезет к Арсению с бесконечными телячьими нежностями.

Однажды Арс хочет отследить, не раз ли в месяц случается такое с Антоном, и пытается на эту тему пошутить, но Шастун награждает его таким взглядом, что он затыкается раз и навсегда и берет, когда дают. Как бы это ни звучало. Арс щекотно целует Антона под ухо и посмеивается от того, как тот жмурится и наклоняет голову, но все это несерьезно, и время не резиновое. Следующий их поцелуй — черт знает какой по счету — уже взрослый, глубокий и откровенный: Арсений обхватывает челюсть Шастуна пальцами, не позволяя отстраниться слишком быстро, и сминает его губы чувственно, многообещающе. Они раздеваются. Арсений рад, что на Антоне одна из его глубокомысленных черно-белых футболок, потому что с рубашкой они бы застряли на два часа: «аккуратнее расстегивай, едрить твою налево, пришивать ты будешь, ой все, дай сюда, сам сделаю». Как ни странно, в такие моменты романтика никуда не уходит. В конце концов, именно такого Антона Арс знает всю жизнь. И любит. Это важно. Разобрать диван никто не удосужился, но Арс не находит это проблемой: он садится, чуть откидываясь на диванные подушки, и без лишних слов тянет Антона к себе на колени. Тот чуть кривится для приличия, но вообще-то не возражает — любит, когда так, когда может контролировать все сам. Арсению не слишком принципиально.