Когда вянут розы | редакция |

Глава восемнадцатая, где у хранителя Кольца появляется собственный хранитель

Песня эльфа – отражение его души. Мелодии Перворожденных несут в себе тайную печаль, даже когда поют о радости и веселье. Это дань скорби по погибшим в первых войнах этого мира.

Музыка может спасти из лап тьмы заблудшую душу. Она укажет путь к свету даже тем, кто давно утратил надежду. Мириэль знала это, и поэтому пела. Все те годы, что провела она в неприступной башне Барад-Дура, уста ее беззвучно шептали знакомые, въевшиеся в память слова.

Эту песню она пела, когда Леголас пригласил ее танцевать. Эту песню она пела в день своей свадьбы. Эту песню помнила она еще из детства.

Сейчас ее пели идущие на запад эльфы. Мириэль окаменела в седле, глядя издалека, как между деревьями мелькают сияющие девственной чистотой лица эльдар. Они шли в Серебряные гавани, где белые корабли увезут их в далекий Валинор.

О, как бы она хотела быть одной из них! Как бы хотела ступить на палубу судна и слушать шум волн за бортом, глядеть вдаль и выискивать на горизонте первые очертания берега... Как бы хотела ступить на вечно зеленые равнины Амана, держа за руку своего возлюбленного и улыбаясь ему...

Однако тьма была близко. Назгулы не осмелились рыскать по лесу рядом с эльфами, однако Мириэль чувствовала, что они рядом. Как и Великое Кольцо.

Мириэль тронула поводья, и лошадь бесшумно ступила обратно в заросли. Лицо эллет выражало непоколебимую решимость.

...

Фродо не мог бы точно сказать, когда лесные тени стали длиннее, а на дороге заклубился туман. Просто в один миг все посерело – солнце скрылось за тучами, которые пригнал ледяной восточный ветер.

Хоббит стоял посреди дороги, вглядываясь в заросли. Тело его напряглось, кровь застыла в жилах. Что-то приближалось – он не знал как, но чувствовал это.

– С дороги! – воскликнул он.

Хоббиты подняли головы.

– С дороги, скорее! – повторил Фродо и первым скользнул под корни растущего близ дороги дуба.

Трое его друзей сделали тоже самое и, недоуменно переглядываясь, прислушались.

Тишину нарушил топот копыт. Пение птиц смолкло, а тьма, казалось, сгустилась еще сильнее. Совсем рядом, почти над их головами, фыркнула лошадь.