Рождение Белой Герцогини

Глава 5

Ночь.

Впрочем, для Синты, что день, что ночь едины. Она никогда не видела неба, а сквозь всегда одинаковые листья была видна лишь пустота, и то немного. Ведь, со сменой сезонов во внешнем мире, в Запретном лесу изменяется только плотность цветения, не позволяя снегу падать на вечно прогретую землю.

Брат с сестрой тихо крались по ветвям за готовой разродиться Ларикой.

Древо Жизни уже наблюдало подобную картину восемь лет назад. Всего лишь.

Стон, крик, ржание и тишина.

Лариэль белоснежной молнией кинулся к мачехе, пережимая сонную артерию.

Хоть эльфы и являлись в большинстве своём магами Земли, некоторым из них было подвластно целительство. Это подтверждало тот факт, что они не являются стихийной расой. Что-то подобное встречается и у демонов. Маги Огня и редкое появление некромантов. Только вот демоны никогда и не претендовали на место драконов.

В Эльфийском лесу была академия, где так же обучались и целители. А юные чернокнижники любили послушать лекции для магов Жизни, в том числе и об анатомии. Разумеется, все знания применялись на практике. Отрезание пуповины тоже.

Расинтель начала чертить двойную пентаграмму рядом с уже покрывающимся корой младенцем. По капле зелёной крови на каждый угол и в центр вместе с магией Смерти.

- Порой быть некромантом так удобно, - прошептала Синта, пытаясь унять волнение. Только вот кто знает, чем оно вызвано?

- И кто так сильно хочет умереть? - раздался медово-каркающий голос.

Время остановилось.

Расинтель поняла это, когда все звуки леса исчезли. Лариэль застыл в неестественной позе. Она было хотела броситься к нему, но понимание того, КТО перед ней, остановило.

- Ну надо же, девчушка стихийной расы! Какая удача! - продолжил вещать жуткий и одновременно ласковый голос. Слишком противоречивый, чтобы принадлежать смертному и даже Демиургу.

Расинтель медленно повернула голову к призвавшейся, и тут же замерла в оцепенении. Она её видела! Словно к ней вернулось зрение.

Хрупкая фигура в чёрном, босая, у неё была до серости бледная кожа, а из-под краёв одежды тянулись тонкие тёмные нити. Не вены, Расинтель знала их расположение, что-то другое. Они обрывались, подходя к когтистым ступням и кистям. На чистом лице с тонкими аристократичными чертами были смоляные брови вразлёт, тонкий прямой нос, кровавые губы и чёрные глаза с дымкой. Абсолютно седые волосы и чёрный плащ развевались словно на ветру, которого не было. А в руке была огромная коса, на древке которой изображались муки и агония умирающих.