Разбитые под масками

Глава 19

Задумывались ли люди когда-нибудь о том, каким образом работал человеческий мозг и как ему удавалось воспроизводить множество картин, наполненных нашими потайными желаниями, в одно короткое, но такое яркое и запоминающееся, сновидение. Существовала не то версия, не то теория, что все лица, знакомые и нет, являвшиеся нам во снах, так или иначе встречались нам в реальной жизни, и самое поразительное – эти люди могли быть мимо проходящими и неприметными, на которых мы могли смотреть, но никак не видеть, и даже короткой миллисекунды было достаточно, чтобы их лица запечатлелись в нашей, казалось бы, короткой памяти. И как говорили величайшие мудрецы, чьи имена для большинства лишь пустой звук: «Твой главный враг – это ты сам». А в случае Александра Гранда, его главным врагом стал его больной мозг, который не давал ему покоя даже во сне, воспроизводя в сновидениях запрятанные в самых дальних уголках его души мечты и планы на будущее, которого у него уже не было. Каждое счастливое воспоминание обрывалось и трансформировалось в сущий кошмар, в конце которого парень лишался всего, что имел и чем дорожил.
Очнуться от очередного сновидения ему помогла внезапная колющая боль, прорвавшаяся в его разум сквозь пелену мыслей и голосов. Открыв глаза, он увидел перед собой темноволосую девушку, наклонившуюся над ним и регулирующую капельницу.
- Нат... - сонно произнес парень, обращаясь к девушке своего брата. – Не ожидал увидеть тебя здесь...
- Я разбудила тебя, да? Извини... думала, быстро поставлю капельницу и выйду... - виновато пробормотала девушка. – Где мне еще быть, Алекс, если не рядом с семьей моего любимого мужчины, когда его брат... - она запнулась, не осмеливаясь закончить фразу.
- Когда его брат что? Смелее, Натали, мы ведь не чужие, произнеси это. Когда его брат умирает... Не понимаю, чего вы возитесь со мной, словно с маленьким.
Девушка бросила на него недовольный взгляд, после чего легонько ущипнула его, пытаясь привести в себя. Время близилось к обеду, и солнце во всю освещало комнату парня, от чего он лишь сильнее зажмурился, когда очередная волна боли накатила на него. За все время пребывания дома с прошлой ночи, он проснулся лишь раз, когда его брат и отец перенесли его в спальню, считая парня спящим. Притворяться уже вошло в привычку Алекса, но он сам не до конца понимал, что являлось причиной такого детского поведения, капризы умирающего или страх увидеть подтверждение тому, что он стал обузой, в глазах семьи.
Со стороны коридора начали доноситься шаги и спустя мгновение дверь в комнату отворилась и внутрь вошли Меган и Эвелин. Мать парня держала в руках поднос с завтраком и искренне улыбалась своему сыну, явно борясь с накатившим на нее желание заплакать. Эвелин же в свою очередь смотрела на него хитрыми глазами и ехидной улыбкой. Либо причина была в том, что она была вновь одета в его старые вещи, либо у этой девушки в голове назревали опасные идеи, и это как ничто иное зажигало огонь жизни в глазах Алекса.
- Доброе утро, сынок... - радостно протянула женщина, присаживаясь на край постели.
- Скорее уже обед... - пробурчала Эвелин, встав у выхода на балкон.
- Доброе, мам... - произнес он в ответ, - и... отвали, птичка, сколько хочу, столько и сплю! – бросил он девушке, подмигнув одним глазом.
- Не проказничай, Алекс, иначе вместо прописанных тебе лекарств, подсыплю тебе слабительного... - фыркнула Натали, обойдя его постель и остановившись рядом с Эвелин.
Эти слова вызвали волну смеха и у самой девушки, и у парня.
- Это уже...
- Пройденная тема! – со смехом закончил за нее Алекс. – В этом эта хитрая дама опередила тебя, Нат...
- Да ладно?! Теперь, ты мне нравишься еще сильнее. - произнесла Натали, приобняв Эвелин.
Алекс закатил глаза, после чего нахмурился и взглянул в сторону девушек с явным непониманием на лице.
- Откуда у тебя вообще оказалось слабительное? Сомневаюсь, что это обязательный препарат в аптечке...
Эвелин глухо пожала плечами и игриво подмигнула парню, давая понять, что лучше не задавать вопросы, ответы на которые могут не понравиться.
- Ладно-о... - протянул Алекс, и вновь взглянул на свою мать. – Я, конечно, очень рад видеть Натали, но что, собственно, она делает здесь?
- Ты же не думал, что тебя выписали из больницы просто так? Натали взялась за твое лечение дома и будет приглядывать за тобой в пару с сиделкой...
- СИДЕЛКОЙ? – остро среагировал парень. – Ко мне теперь и няньку приставили? Я может и умираю, но слава богу, в состоянии покормить себя, сходить в туалет и расстегнуть ширинку!
- Прекрасно! – вмешалась Эвелин. – Ибо водить тебя в уборную и расстегивать ширинку уж точно не входило в мои планы!
- Что? – опешил парень.
- Что слышал! Я не собираюсь помогать тебе спускать штаны и наблюдать, как ты пытаешься не промазать...
- Нет-нет! Ты моя сиделка? – не скрывая радости продолжил он. – Чарли сказал, что ты уволилась и не работаешь больше с мамой.
- Не работаю. Сложновато совмещать работу ее помощника, твоей сиделки и работу над нашим проектом, Александр Торн Гранд.
- Нашим? То есть, я все еще в деле?
- Если ты думал, что смерть спасет тебя от твоей участи в качестве моего напарника, то черта с два. Я тебя из-под земли достану, если будет нужно. Ну, а сейчас тебе необходимо поесть, чтобы мы смогли поскорее начать работу. – Эвелин кивнула в сторону подноса, который все еще держала Меган.
Натали слегка сжала плечо девушки, после чего направилась к Меган и протянула ей свою руку:
- Займемся пока обедом, мама? – произнесла она голосом полным любви.
Женщина коротко кивнула, и улыбнувшись своему сыну, передала поднос с едой Эвелин и поспешила на выход вместе с девушкой своего старшего сына, в которой уже давно видела дочь. Спустившись на первый этаж, она направились на кухню, где сидели Стивен и Чарли.
- Ну как он? – произнес мужчина, как только увидел свою жену.
Чарли поднялся с места и обойдя стол, остановился рядом со своей девушкой и обхватив рукой ее за талию, притянул к себе и крепко поцеловал в лоб.
- Мы оставили его с Эвелин. Сейчас он завтракает и выглядит намного лучше, чем прошлой ночью. – выдохнула женщина, сев напротив мужа.
Он протянул свою руку и накрыл ею ладонь своей жены, слегка сжав ее в знак поддержки. Его глаза излучали самую настоящую любовь и верность, даже спустя двадцать два года брака, и это как никогда радовало и вдохновляло их сына. Они были для него примером и эталоном того, как должна выглядеть семья, и живым доказательством того, что это слово не пустой звук.
- Все будет хорошо, дорогая. Вот увидишь! Мы преодолеем и эти дни. Не так ли, дети? – ободряюще произнес мужчина и Натали с Чарли согласно закивали.
- Именно так, папочка... Хорошо, что нам удалось забрать его из больницы. Здесь, в окружении семьи, мы поднимем Алекса на ноги, никакая болезнь не заберет его у нас. – ответила Натали, сама, слабо веря в собственные слова. Как человек с медицинским образованием, она прекрасно понимала, что шансов на хороший исход почти нет, но как человек с верой в душе, она не переставала надеяться на чудо. Именно это в ней больше всего любил Чарли. Она была его маяком, освещавшим его жизнь в самые темные времена, его слушателем, не переставшим разделять его любовь к литературе, его собеседником, всегда умевшим подобрать правильные слова.
- И чем я заслужил тебя? – выдохнул мужчина, когда они вышли в сад.
Девушка притянула его к себе, вглядываясь в его темные глаза и ощущая на себе его тяжелое дыхание. Нежно коснувшись его губ, она быстро отстранилась от него, не давая ему и шанса на продолжение поцелуя, и хитро ухмыльнувшись, прошептала:
- Сама задаюсь тем же вопросом!
Недовольно надутые губы взрослого мужчины заставили ее разразится раскатистым смехом. Стоило Чарли сделать шаг навстречу к ней, как она сделала три назад, после чего побежала в сторону бассейна, крича:
- Профессор Дюран, даже не вздумайте этого делать! Чарли! Не беги за мной...
Ее слова сопровождались звонким смехом, пока ноги несли ее по всему саду, пытаясь спасти от высокого мужчины, что гнался за ней следом.
- Чарли! Стой... - прокричала девушка, прежде чем рухнуть на мягкий газон.
Возможности подняться ее лишило тело, накрывшее ее сверху. Чарли приземлился следом за ней, и застыл в нескольких сантиметрах от нее, опершись на локти.
- Мне тридцать лет, Нат... И ты заставляешь меня гнаться за тобой, как подростка?
- Заставляю? Что в словах «не беги за мной» было не понятно? Для преподавателя мировой литературы ты слишком...
- Что? – фыркнул мужчина. – Я слишком что? Ты закончишь свою мысль или мне можно поцеловать тебя уже сейчас?
- С каких пор мы спрашиваем разрешения?
- И то верно! – ухмыльнулся он и накрыл ее губы своими.
Его поцелуй не был чем-то страстным или необузданным, нет, это был чистого рода всплеск самых глубоких и искренних чувств. С каждым касанием, он говорил, как сильно любит свою женщину, с каждым вдохом, он кричал, как безмерно благодарен иметь ее в своей жизни, с каждой секундой, он терялся, окутанный ее запахом, таким родным, таким сладким, таким неповторимым.
- Выходи за меня... - прошептал он ей в губы, слегка отстранившись.
- Что? – опешила Натали, боясь открыть глаза.
- Выходи за меня замуж! Стань моей женой. Раздели мою фамилию. Раздели мою жизнь. Подари мне детей. Любовь. Семью. Подари мне Нас.
- Чарли...
Он поднялся на ноги и протянул ей свою руку, помогая встать, после чего достал из кармана черную бархатную коробочку и опустился на одно колено.
- Не взирая на огромное количество книг, девяносто процентов среди которых были романами, полными великих поступков и красивых слов, я так и не научился быть романтиком. Но прочитай я миллионы историй, изучи я сотни тысяч путей сделать предложение руки и сердца невероятным и запоминающимся, ни один из них не был бы достоин такой женщины, как ты... Поэтому вот он я, стою на одном колене в саду родительского дома, запыхавшийся и тяжело дышащий, полный страха и любви, и прошу тебя, Натали Корман, стать моей женой и разделить со мной остаток жизни...
- Чарли... - с полными слез глазами, произнесла девушка, опускаясь на колени перед своим мужчиной. – Мой ответ не зависит от того, где и как ты будешь делать предложение...
- То есть...
- ДА! Боже, конечно же, да! Сотни тысяч, миллионы раз «Да»! Всегда только «Да»! – прокричала девушка и впилась в его губы в полном любви поцелуе.
Наблюдавшие за этой прекрасной картиной Стивен и Меган, не могли скрыть своих улыбок, радуясь этому долгожданному событию. Такая же реакция была у Эвелин и Алекса, которые вышли на балкон, услышав радостный смех, сопровождавшийся криками, и обнаружили Чарли, гнавшегося за своей девушкой по всему саду. Но когда мужчина встал на колени с раскрытой коробкой из-под кольца, ребята словно наблюдали немое кино, не требовавшее никаких слов, ибо действия говорили сами за себя.
- Хочу книгу со счастливым концом. – внезапно произнес Алекс, привлекая внимание девушки к себе. – Напишем книгу обо мне. О парне, который смертельно болен, но неожиданно для себя влюбляется в самую глупую, упрямую, невероятно раздражающую его девушку. Напишем книгу, где будет много радостных моментов, совместных прогулок, полных смеха, искренности и любви. Напишем книгу, где в конце он не умрет, где болезнь отступит перед силой настоящей любви. Напишем чертову книгу, где я выживу. Хорошо, Эвелин? Мы же сделаем это? – ломающимся голосом закончил он, крепко сжимая ее руку, которую сам не понял, когда успел взять.
Эвелин боролась из последних сил, чтобы не расклеиться прямо перед ним. Сжав его руку в ответ, она многократно закивала.
- Сделаем, Алекс, сделаем... Напишем книгу со счастливым для тебя концом. – через силу улыбнулась она.
Ее не волновал университетский проект или награда, которую тот предоставлял в случае лучшей работы. Ни одна из мыслей, возникших в ее голове в тот самый момент не содержала в себе переживаний из-за возможной критики со стороны преподавателей или читателей. Единственный читатель, единственный человек, кому она хотела угодить, сейчас стоял перед ней. Единственный, кому она хотела угодить, стоял рядом и смотрел на нее с полными надежды на счастливый конец глазами. Он знал, что в реальной жизни ему уготована другая судьба. Он знал, что единственный хэппи энд, который он может получить – это чернильные буквы, напечатанные на безжизненной бумаге и сплетенные между собой в небольшую книгу. Смерть в реальности в контрасте с жизнью в вымышленном мире. Ибо противоречия были нашим всем. Ибо противоречия были единственным, в чем он был уверен.